Он закрыл глаза и повернул голову на правый бок.

Рядом с ним стояла пустая койка, а за ней — еще одна, на которой лежал без сознания укрытый одеялом Леонард. Теперь к старику тянулись трубки от двух капельниц, но Ник видел, что его тесть дышит и даже слегка похрапывает.

Он поискал взглядом Вэла, но остальные койки в палатке были пусты.

«Где мой сын?»

— Мистер Боттом?

Ник обнаружил, что если открыть левый глаз шире правого, то можно переводить взгляд с предмета на предмет так, чтобы головокружение не было совсем уж невыносимым. Над ним стоял человек лет шестидесяти с лишним, с пышными седыми усами и в такой же серой форме, что была на медсестре или фельдшерице; на рукаве имелся тот же самый значок — белая звезда в сине-белом поле. Из старомодной кобуры на боку торчал длинноствольный пистолет, а на голове красовался стетсон.

— Меня зовут капитан Макреди, мистер Боттом, — сказал человек, снимая шляпу. Ник увидел пробор в его седых волосах; такой пробор, подумал он, мог оставить за десятилетия носки только стетсон. — Грег Би Макреди. «Би» — это инициал, за которым ничего нет. Я капитан роты «Си», дивизии техасских рейнджеров Департамента общественной безопасности. Здесь, в Текслайне, находится пограничная застава техасской армии на границе с Нью-Мексико, чуть южнее Оклахомского выступа. Мы рады, что ты добрался сюда, сынок.

— Мой сын… — прохрипел Ник и попытался приподняться на локте.

— С Вэлом все в порядке, — успокоил его капитан Макреди. — Синяков на нем немало, но он первый пришел в себя после удара электрошокером. Какое-то время твой сын пробыл здесь, присматривал за тобой и своим дедом, но потом мы его убедили его пойти поесть. Он в обеденной палатке неподалеку. Сейчас вернется.

— Мой тесть, — выдавил из себя Ник. Правой рукой он махнул в сторону койки с Леонардом. — Он будет… жить?

— О да, — ответил белоусый рейнджер. — Профессор Фокс просто спит. Некоторое время он бодрствовал. Полковник Сато сообщил, что он страдает аортальным стенозом. Завтра-послезавтра мы поговорим с нашим милым профессором обо всем, что касается хирургического вмешательства.

— Сато, — прошипел Ник, все еще ощущая во рту вкус мяса этого убийцы и страстно желая продолжения. Он желал добраться до самого его сердца.

Макреди положил морщинистую, со старческими пятнами, но очень сильную руку на плечо Ника.

— Успокойся, сынок. Мы знаем, что случилось. Можно было проделать все чище, но для тонкостей не хватило времени. Полковник Сато хотел быть здесь, когда ты придешь в себя, и поговорить с тобой. Но мы боялись, что ты любой ценой попытаешься убить его, прежде чем он успеет объясниться.