—
Киренец с татуировкой сказал мне кое-что на своем родном языке. Я ответил ему кивком.
— Это значит: «кончайте ублюдка».
Клянусь, Краули настолько был туп, что ему понадобилось три или четыре секунды, чтобы сообразить. Понимание наконец снизошло на его лицо, и он попытался встать, но я отвесил ему оплеуху, и он неуклюже закачался на стуле.
Трактир взорвался насилием. Первыми на Краули набросились люди Лин Чи, но совсем скоро в драку ввязалась толпа посетителей, довольных возможностью задать круглоглазым хорошую взбучку. С головорезами Краули разобрались быстро. Трактирщик, ценность которого я был склонен сравнивать скорее с пользой лишайника, чем млекопитающего, достал из-под прилавка большой тесак мясника и спокойно снес голову дородному ваальцу, показывая своим хладнокровием, что не в первый раз обезглавливает клиента. Мирадец со шрамами успел вытащить нож, но с криком рухнул на пол, напирающая толпа подмяла его под себя, нещадно дубася всем, что подвернулось под руку.
Я решил, что теперь будет лучше отступить назад. Не хотелось, чтобы еретики спутали, кого им полагается убивать, к тому же удар по лицу Краули потянул мою рану, которую я получил прошлой ночью. Пытаясь оказать сопротивление, мой бывший коллега успел опрокинуть левым хуком одного из людей Лин Чи, прежде чем киренец с татуировкой уложил его на пол. Я подоспел вовремя, не дав еретику полоснуть лезвием по горлу Краули. Мне он был нужен живым. Участь его сотоварищей волновала меня значительно меньше.
Киренцы действовали неграмотно и чересчур усердно, но они взяли верх. Спустя пять минут на полу остались лежать тела троих убитых белых мужчин. Трупы уволокли, чтобы затем избавиться от них одним из тысяч способов, изобретенных Лин Чи для уничтожения улик часто проводимых им экзекуций. Краули лежал на полу, двое из головорезов Лин Чи по очереди пинали его ногами, едва тот пытался пошевелиться. Я кивнул взглядом на боковую дверь, и его за руки выволокли наружу.
Буря временно прекратилась, и свет вечерних огней ярко отражался от чистого снега. Колени Краули оставили борозды на свежем покрывале белого пуха, след окрасился пятнами крови, струившейся с его головы. Мы остановились в глухом переулке позади трактира, еретики крепко держали в руках объект моего возмездия, не давая ему рухнуть. Я вынул табачный кисет и скрутил сигарету, дожидаясь, пока Краули придет в сознание.
Мне доставило немалое удовольствие наблюдать за тем, как он очнулся, увидев прямо перед собой мою отвратительную рожу.