Медленно водя руками по кругу вокруг лица жертвы, он произносил ритуальные слова:
— Во имя наших отцов, наших матерей, наших покровителей и наших наставников мы отпускаем тебе все земные грехи, принося в жертву твое смертное тело, очищаем твой дух и направляем тебя по пути к вечной жизни.
Только теперь Мастер развел ладони. Развел широко. С одной стороны фигуру освещал белый свет луны, с другой — кровавый отблеск пламени. Силуэт Мастера на фоне каменных глыб повторял изгиб полумесяца.
В каждую из распростертых рук Носильщики вложили священные орудия. Пальцы Мастера сомкнулись на отполированных за века рукоятях.
Первый кремневый топор опустился на голову жертвы.
И второй.
И снова первый.
Удары сыпались градом, обтянутые кожей кости треснули будто яичная скорлупа. Толпа отозвалась на смерть жертвы ревом. Под восторженные кличи Мастер отступил назад, раскинув руки, чтобы каждый мог видеть на нем жертвенную кровь.
— Как вы проливали кровь и ломали кости, возводя этот божественный портал для нашей защиты, так мы проливаем кровь и ломаем кости для вас.
Последователи, один за другим, выступали вперед. Каждый окунал палец в кровь жертвы и касался своего лба, оставляя отметину, затем отходил к главному кругу и целовал трилиты.
Людские фигуры безмолвно отступали со смиренным поклоном, растворяясь во мгле полей Уилтшира и унося знак крови и благословение.
2
2
Профессор Натаниэль Чейз сидел за столом в дубовом кабинете старинного — семнадцатый век — особняка и смотрел сквозь свинцовые окна, как утренние сумерки отступают перед летним восходом. Он никогда не пропускал этого ежедневного поединка.
Нарядный фазан, разбуженный первыми отблесками дня на росистой траве, прохаживался по лужайке. Скромные курочки семенили за ним и временами с притворным равнодушием отходили поклевать разбросанные садовником скорлупки кокосовых орехов.