— Разве я такое говорил? — возразил Варди. — Не уверен, что эти спрутисты вообще что-то делали. Кое-что не складывается, если честно.

При этих словах Билли делано рассмеялся:

— Вы так думаете?

Но Варди, не обращая на него внимания, продолжал:

— Однако какое-то отношение это к ним имеет.

— Да ну. Это же чушь собачья. Поклонение спруту? — простонал Билли молящим голосом.

Маленькая комната казалась ловушкой. Бэрон и Варди наблюдали за ним.

— Бросьте, — сказал Варди. — Верить можно во что угодно. Поклоняться можно любому предмету.

— Не хотите же вы сказать, что все это только совпадение? — добавил Бэрон.

— Ваш спрут просто исчез, да? — сказал Варди.

— И никто за вами не следит, — сказал Бэрон. — И никто ничего не делал с тем бедолагой в подвале. Самоубийство посредством бутыли.

— И вы, — проговорил Варди, пожирая Билли глазами, — не чувствуете, что в мире что-то идет не так, прямо сейчас. А, все-таки чувствуете, так? Вижу-вижу. Вам хочется услышать об этом.

Пауза.

— Как они это сделали? — спросил Билли.

— Иногда не стоит слишком задаваться вопросом «как?», — сказал Бэрон. — Иногда происходят вещи, которых происходить не должно, и тогда этот вопрос — лишнее препятствие. Но если задать себе вопрос «зачем?», можно продвинуться вперед.

Варди подошел к окну и встал против света, сделавшись темным силуэтом. Билли не мог понять, смотрит ли тот на него или же глядит наружу.

— Духовные дела — всегда колокола. И ладан — рядом, — произнес Варди, укрываясь во мгле. — Всегда — высокая церковь. Они могут… отринуть все мирское, — он словно попробовал на вкус помпезность этой фразы, — но у таких сект, как эта, есть только обряды да иконы. Вот в чем дело. Лишь у немногих культов была своя реформация. — Варди вышел из ослепительного прямоугольника окна. — Или же, если она случается, — привет вам, бедные недоноски из Свободной зоны, — тут же собирают Тридентский собор, и старый порядок жалит снова. Им и впрямь необходимы свои святыни.