«Давайте скорее», – заторопила Дара. – «Времени в обрез».

Лазарь вздрогнул и захлопнул веки.

2

Выполнять «телепортацию» было сложнее, чем просто выходить из инсона. Основная закавыка здесь в том, чтобы не выпасть в явь окончательно, иначе вся экономия времени коту под хвост. Главное – вовремя почувствовать ту невидимую грань, за которую нельзя переступать, и вернуться обратно. Это напоминало пикирование самолёта, когда от пилота требуется выждать нужный момент и потянуть штурвал на себя. Но сейчас на хвосте у Лазаря болтался на буксире ещё один самолёт, который тоже нужно было тащить наверх. К счастью, этот второй самолёт казался не тяжелее «кукурузника», да к тому же всячески старался облегчить себя, раскручивая носовой пропеллер и двигая закрылками.

Лазарь открыл глаза первым. Они с Яникой стояли на тёмной холодной улице, заключив друг друга в объятия. Девушка зарылась лицом в воротник его куртки, как будто пряталась от песчаной бури, а макушкой прижималась к левой щеке. Ветер сдувал с головы тонкие рыжие нити и растягивали по лицу Лазаря, словно паутинки, летающие по воздуху во время бабьего лета.

Лазарь разжал объятия. Яника вышла из оцепенения и плавно отстранилась от него. Осоловело захлопала огромными глазами. Неподалёку Айма пыталась отодрать от себя Марсена.

«Прячьтесь! Прячьтесь! Прячьтесь!» – заторопила Дара. – «Скорее, пока вас не заметили»!

Их забросило в самый конец Стандартной. По крайней мере, той улицы, что когда-то была Стандартной. Сейчас она угадывалась лишь по знакомому ландшафту да перекрёстку с Баржомской, маячившим в двухстах метрах вверх по склону. Ориентироваться по домам теперь было невозможно. Большинство из них превратились в дымящиеся пепелища и полуразрушенные остовы с обвалившимися вовнутрь крышами и торчащими четырёхугольниками стен. На месте окон в стенах зияли квадратные пробоины, оскалившиеся острыми обломками выбитых стёкол. Земельные участки перед домами будто выжгли напалмом. Тут и там среди куч золы и пепла догорали маленькие костерки, клубящиеся чёрным дымом сжигаемых нефтепродуктов. Воздух был пропитан гарью, от которой горчило на языке и слезилось в глазах. Брусчатая дорога была разворочена яминами и дымящимися воронками. Повсюду валялись вырванные из земли булыжники и комья чернозёма. Весёлую картину дополняли низкие золотисто-чёрные тучи, похожие на куриные тушки, закопчённые снизу бушевавшим внизу пожаром.

Время от времени по улице пробегали, поодиночке и в группах, Морлоки. Одни заскакивали в руины и от души мародёрствовали, другие выволакивали добычу на дорогу и методично уничтожали, рыча и улюлюкая от удовольствия.