Адамс вдруг запнулся, и Геллан, не выдержав, спросил:

— Тебя что-то беспокоит?

— Я уже мертв, и нету меня желания видеть своих знакомых в таком же состоянии.

— А что, смерть — это состояние?

— Не богатство, конечно, но закономерно наступающее в жизни каждого человека состояние.

— Но, судя по тебе, жизнь продолжается?

— Для души — да, для плоти — нет.

Адамс посмотрел в окно и поднялся:

— Мне пора. Прощай!

И он мгновенно исчез, а Геллану подумалось: «Постой, а что Адамс имел в виду, когда говорил, что у него нет желания видеть своих знакомых мертвыми? О ком это он? Черт возьми, Адамс знает даже о наших планах. Не вздумает ли он нам помешать? Вроде не должен, он же на нашей стороне».

Мозг быстро потерял способность четко мыслить, и Геллан скоро уснул.

Сон был глубоким и спокойным, но когда Геллан проснулся, голова была тяжелой, словно после поздней вечеринки, настроение — на нуле.

«Сегодня такой ответственный день. Надо собраться», — думал Геллан.

Он сделал несколько разминочных упражнений, умылся холодной водой и после завтрака сразу же уединился с Понтиным.

— Олег, разыщи наших парней и выясни, в котором часу мы можем увидеться, мне надо срочно с ними поговорить.

— Они уже спрашивали о вас. Я сейчас приведу Мельникова. Он недалеко.

— А где Владимир?

— Он с ребятами.

Понтин зашагал в сторону дома, где жили военнопленные.

Геллан зашел за угол строения и, отыскав в тайнике пистолет — подарок Глории, — сунул его в карман.