Пара глотков моего уникального коктейля, укрепленная в меру сухой папиросиной и небольшой дозой чистого «Хэннеси Таймлесс», воскресили в моей памяти завет Пастернака ко всем, кто готов дойти
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.
Вспомнилось, что С. Хоружий уже копал этот колодец во времени и нашел, что «вопрос „Или то лишь было возможным, что состоялось?“ отсылает к обсуждению различий между поэзией и историей в „Поэтике“ (8.4–9.2): по Аристотелю первая описывает то, что было возможным, вторая же – то, что состоялось».
И я решил, что именно историей севского чеха я и займусь в самое ближайшее время, напишу о нем книгу с «великолепьем длиннот», и начну работу над ней сразу, как только станет ясно, что же произошло сегодня вечером в кабинете шефа и каких путей удалось мне избегнуть, а какие – предстоит-таки пройти после той бифуркационной точки, где мое сравнительно спокойное «работное» Прошлое перешло в неизвестное и тревожное «безработное» Будущее…
Кто-то как будто услышал об этом моем решении – в коридоре хлопнули пробки и экран монитора немедленно погас. Я не стал разбираться с причинами – утро вечера мудренее! Последний глоток из столь кстати оказавшейся под рукой бутылки Hennessy Timeless и – благо для этого мне достаточно сделать только шаг – я прямо в одежде повалился на кровать. Коньячное тепло разлилось по усталому телу, и почти мгновенно я погрузился в
Ночной морок