Учитывая обстоятельства, возвращение в реальность прошло на удивление безболезненно, даже комфортно. Я полулежал в мягком кресле, сквозь стрельчатое окно глядя на светлеющее небо. Воздух был наполнен благовониями, звучала тихая, задумчивая музыка.

Я осторожно подвигал шеей… гм, приемлемо. Почти не болит, и кадык все еще цел. Если бы не наручники, можно было бы подремать. Слегка чесалось плечо… инъекция?

– Как себя чувствуешь, Макси? Сильно болит? – Ли Енг склонился надо мной, лицо выражало озабоченность. – Сейчас будет легче. Я сделал укол инваритина, это хороший стимулятор, нашей разработки. Сожалею, что пришлось тебя ударить, но ты мог наделать глупостей, убить еще кого-нибудь.

– Потому что «кто-нибудь» пытался убить меня, – хрипло откашлявшись, я переполз повыше к спинке. – Наручники тоже проявление заботы?

Кажется, мои слова его расстроили. Укоризненно покачав головой, Ли отошел к чайному столику.

– Не надо ребячества, Макси. Ты незаконно проник на охраняемую территорию, застрелил моих телохранителей, а теперь еще обижаешься. Строго говоря, ты жив только благодаря моему личному вмешательству.

– Премного благодарен, да… Кстати, удачное воскрешение, учитель. Похоже, приличная должность в резидентуре Поднебесной?

– Родина меня ценит, Макси. Времена меняются. В настоящее время я директор московского филиала «Чайна Генезис» и председатель представительства Народной Республики в Москве. И пользуюсь своим настоящим именем, а это, поверь, большое наслаждение.

– Значит, на острове ты был шпионом. А мои родители тебе очень доверяли, китайский шпион Ли Енг. И я, дурак, тоже.

Он помолчал, не спеша наполнил чашки, протянул одну мне. Держать хрупкий фарфор скованными руками было неудобно, но заваривать приличный чай Ли умел всегда.

– Мое настоящее имя – Лао Сэнь. Хотя… десять лет назад к собственному имени пришлось привыкать заново. Жизнь – не простая штука, мой мальчик. Иногда мы должны следовать долгу. Перед собой, перед другими, перед родиной. Остаться при этом человеком – непросто.

Я сделал маленький глоток. Хороший чай. Терпкий и горячий в меру. И – горький.

– Не так я представлял нашу встречу, учитель. Думал, что… на что-то надеялся. После смерти родителей ты был для меня… всем.

– Прости. В той ситуации я сделал все, что мог, – он поднялся, разлил остатки чая. – Ты должен понимать это. Хотя бы теперь.

– Разве дело в понимании? Ты спас мне жизнь, но не стал ничего объяснять.

– Это долгая история, Макси. Долгая и ненужная.

– Мне некуда спешить, – я с ухмылкой приподнял наручники. – И любопытно даже. Я ведь искал тебя. И когда учился, и после академии. Все что выяснил – ты умер от сердечного приступа в Сиднее.