Воздух обжег лицо, я судорожно вдохнул и закашлялся, как больной чахоткой на последней стадии. Внезапно показалось, что вода в реке была прекрасной, а воздух на поверхности невероятно холодный! Они тащат меня к берегу, а я могу лишь смотреть на горящий остов рухнувшего дирижабля, на развороченную набережную и на толстый столб черного дыма.

– Туда… мне надо туда…

– Сейчас будем, мой тан!

Скакун.

Ратлинги вытянули меня на небольшой участок льда с краю реки, неподалеку от широкой каменной лестницы, поднимающейся на набережную. Какие-то минуты я провалялся на спине, пытаясь понять, жив ли я или все-таки мертв. На помощь пришла старая добрая подруга боль. Она всегда правдиво сообщала мне, что я еще жив, и сейчас, и прежде! Шрапнель, контузия, неважно, боль – верная подруга жизни солдата!

– Себас… Себастина! Скакун!

– Она тоже здесь, мой тан, – послышался голосок ратлинга. – Не двигается, не дышит, но она здесь.

– Хорошо… Помогите мне. Дирижабль.

– Вам не стоит туда ходить, мой тан. Вы слабы. Простите мне такую наглость.

– Нет, Скакун, это важно.

Малорослые и сравнительно слабые ратлинги не могут помочь мне идти, но они помогли мне встать так, чтобы не вдавить нож в кишки еще глубже. Их достаточно много, чтобы тащить тело Себастины. Цепляясь за железные перила, я стал вскарабкиваться по лестнице. Посиневшие пальцы плохо слушаются, я их почти не чувствую, но я тэнкрис, а тэнкрисы крепки и живучи назло своим врагам! Продолжая цепляться за перила, я волоку свои онемевшие ноги в сторону огромного провала, почерневшего и чадящего. Взрыв бойлера, бомб и водородного баллона дал грандиозный по своей чудовищности результат, пятнадцать разрушенных домов, изуродованный берег, выбитые стекла и трещины в стенах сотен домов вокруг. Развороченное нутро «Тирана» походит на скелет умершего в пустыне кита – острые голые ребра торчат в небо, из разодранного корпуса валит густой ядовитый дым, и фрагменты жесткого каркаса, искореженные, оплавленные, разбросаны повсюду. Везде валяются тела и их части. Посреди всего этого ужаса, в дыму и горьком зловонии стоит сутулая женщина с растрепанным узлом волос на затылке. Я рассмотрел ее эмоции, ее страх и боль.

– Жуткое зрелище, не думаете?

Она молниеносно развернулась, вскидывая руки. На ее пальцах заплясали маленькие шаровые молнии. Гнев, стыд.

– Выжил.

– Вы сами всегда говорили, что я живучее любого таракана, дорогая бабушка.

– И даже нож, торчащий из брюха, тебя не убивает. Вижу.

– И даже крушение дирижабля, напичканного взрывчаткой. Да. Это вы так вовремя шарахнули по нему?