– Да как ты посмел?! – взревел кронпринц, теряя тэнкрисские черты. Его огромная, покрывающаяся мехом рука сграбастала меня за китель и оторвала от земли, словно пушинку.

– Себастина, стоять! – рявкнул я.

Ей пришлось остановиться с обнаженными ножами в руках, но Провожатые оказались рядом. Они очень быстро приблизились к кронпринцу и замерли, целясь ему в голову из карабинов.

– Что?! Это измена!

– Это Провожатые, ваше высочество…

– Вы не имеете права выступать против членов императорской фамилии! Ваш долг защищать, а не…

– Их долг – всюду и всегда неукоснительно и побуквенно блюсти волю Императора. Вы должны знать, с каким упорством из этих людей выбивали способность к трактовке и приспособлению приказов под нужды ситуации. Император приказал защищать меня, и они спустят курки, как только увидят мою кровь. По сути, они до сих пор не стреляют лишь потому, что вы наследник престола. Любой другой бы уже умер…

– Я откручу тебе голову, паучишка!

– И умрете. – Я выронил саблю, зубами стянул с руки перчатку, сплюнул ее в грязный снег и положил ладонь на громадную пятерню, удерживающую меня в воздухе. – Ваше высочество, мы оба понимаем, насколько ваша жизнь ценнее моей, и мы оба знаем, что в сложившихся обстоятельствах его величество предпочел бы умертвить меня, чем навредить вам. Провожатые тоже это понимают, но им все равно. Приказ есть приказ. Так что, пожалуйста, поставьте меня на землю и прикажите своим людям отходить. Вскоре Тромбпайк окажется под полным контролем бунтовщиков, если нас отрежут от моста, мы все погибнем.

Я распалил свой Голос до предела и всеми силами постарался успокоить стихию, бушевавшую в голове наследника. Это было все равно что бороться с разъяренным штормом, который сметает со своего пути города. Он может и не послушать голоса разума.

– Отступаем, – хрипло выдохнул кронпринц, швыряя меня вниз. – Быстро! Раненых не оставлять!

– У нас есть грузовые стимеры.

Мы организованно отступили в Кемпертон, а по нашим следам пошли силы бунтовщиков. Любую попытку напасть на колонну мы отражали жестко. Среди Голосов его высочества были и такие, которые имели колоссальный наступательный потенциал. Фактически единственная причина, по которой враг смог заставить его обороняться и засесть в здании, – это попытка сохранить жизни оставшихся солдат. Л’Румар куда-то исчез. Он не участвовал в последнем бою, и больше никто его не видел.

Выбравшись к железнодорожному мосту, я ожидал обнаружить окопы и хорошо подготовленных к обороне этой переправы солдат, но не нашел ничего. Лишь небольшой отряд из столичного гарнизона, который охраняет мост специально для нас.