— Можно, я его осмотрю? — неожиданно спросил Щепинский. — Я ведь, некоторым образом, тоже медик.

— Валяйте, — слегка удивленно согласился полковник, — хуже ему уже не будет.

— Так, так… margo occipitale, — слышалось невнятное бормотание латинских и русских слов вперемежку, — затылочная кость цела, атлант тоже цел… все шейные позвонки целы… Послушайте, полковник! Он его просто задушил и ничего не сломал. Никаких повреждений вообще нет.

— Ну и что? Не понимаю, чему вы радуетесь, — откликнулся хмуро полковник.

— Тому, что есть шанс на спасение, — патетически возгласил Щепинский: он, как видно, снова почувствовал себя на подмостках, — есть надежда на успешную реанимацию.

— Такую же, как у этого? — не понял его полковник.

— Нет, полноценное восстановление. Имеются специальные программы, они возвращают к жизни такую рухлядь, что совсем на ладан дышат. А здесь организм здоровый, жизненно важные органы в порядке. Вероятность успеха достаточна высока.

— В случае неудачи… это не помешает диагнозу «инфаркт»?

— В случае неудачи мы будем иметь то, что имеем.

— Значит, ничем не рискуем… Сколько на это уйдет времени?

— Часа два, максимум три.

— Что же, раньше шести нам нашего врача все равно не доставить. Ладно, действуйте.

— Мне понадобятся квалифицированная лаборантка и донор. О, полковник, ведь у вас был второй донор! Он еще здесь?

— Да, в машине.

— Давайте его сюда. Его можно использовать на износ?

— Да, материал неподотчетный.

— Превосходно. Это перст судьбы, полковник, что вы прихватили с собой запасного донора.

Пока полковник руководил удалением из Института трупов и ликвидацией следов разгрома в лаборатории «икс», Щепинский названивал по телефону своим возможным ассистенткам. По иронии обстоятельств и к моей пользе, первая, кого ему удалось извлечь из постели, была Кобыла. Она обещала приехать минут через двадцать, благо тачка стояла у нее под окном. Это был для меня просто подарок: в дополнение к фонограммной, видео- и фотодокументации на стол Порфирия ляжет еще и отчет Кобылы.

Однако наша трудовая ночь неожиданно удлинилась, и, воспользовавшись короткой передышкой в событиях, я отправил Джефа на кухню приготовить нам что-нибудь из еды и, главное, крепкий кофе.

Меня несколько озадачил непредвиденный поворот событий, хотя, собственно, ничего предвиденного в данной ситуации вообще не могло быть. В зависимости от результата затея Щепинского могла и увеличить, и снизить эффективность проводимой нами операции. И еще я подивился легкомыслию Щепинского — воистину авантюрист, прямо-таки нарывается на приключения. Еще неизвестно, как с ним обойдется Чешуйцев, если ему доведется ожить.