— Извините меня, мистер Монд, но весь этот путь я на той неделе уже прошел, — неожиданно для всех заявил Андрей. — А ключи для меня не проблема. Вчера…

— Это надо же! — так и взвился Крыл, перебив Андрея. — А теперь он сидит и молчит!.. Ты хотя бы, надеюсь, прошел этот путь как сыщик?.. Или как простой любопытный, черт побери!

— Я прошел этот путь как простой любопытный сыщик, — сказал Андрей.

— Мы вас слушаем, слушаем, — сказал Монд.

— …и вчера, — продолжал Андрей, — я звонил капитану Рикардену с просьбой проверить еще раз верхнюю одежду Бертье и особенно — куртку, что была на нем в день убийства. И представьте себе, как меня капитан обрадовал, когда насчитал в боковых карманах вельветовой легкой куртки… восемнадцать смятых упаковок от «Терминатора», то есть от любимой жвачки Бертье!

— А пивные этикетки, наклейки, фантики — вы еще с капитаном считать не пробовали? — тут же подъехал Крыл. — В чем же тут, пропади она пропадом, радость-то?..

— Тут все просто, — сказал Андрей. — Осмотрев чердак, я открыл окно, из которого Бертье стрелял, вылез на покатую крышу и тоже ее обследовал. Я еще не знал тогда, что Бертье не курит, потому искал наугад хоть что-то… Ну, как это, в общем, всегда бывает: лоскуточек, волосочек, да хоть, наконец, плевочек — все в дело! Но, представьте, нигде ничего… Потом вижу вдруг — надо же! — круглый катышек жвачки! Он застрял на поребрике, по пути к водостоку, зацепившись за ржавеющий край отлива. Остальные (вместе с этим их было как раз восемнадцать) ливень смыл в водосточную трубу, в середине которой, на самом сгибе, обнаружилась жуткая пробка из каких-то старых прошлогодних сучков и листьев. В общем, нет там теперь трубы…

— Но зато есть катышки, — сказал Крыл, энергично взмахнув кулаком, как форвард, забивший в ворота гол. — «Терминатор», видать, помогает коротать время в подобных печальных случаях… Это ж сколько, получается, наш Вильгельм Тель просидел в засаде?

— По моей прикидке, шесть или семь часов, — сказал Городецкий. — И к тому же после бессонной ночи — такая меткость!

— Вот что делает с мужиками ревность! — сказал Крыл. — Главное ведь, в «пригласительном билете» ясно сказано — «в девять», — нет, он зачем-то прется на чердак не то в два, не то в три утра!

— Это еще не все, — продолжал Андрей. — Неожиданно интересным оказался обратный путь Бертье, до Рейн-стрит, 16. Получается, тяжеленнейшими воротами он воспользовался лишь раз, когда шел «на дело». Сбил замок, открыл и закрыл за собой ворота. А обратно он уходил через черный ход, через двор и дальше — прямиком через бетонный забор, ограждающий конюшни со всех сторон. То есть двинул, как танк, самой краткой дорогой, точно в направлении своего коттеджа. Как какой-нибудь «луноход»!.. Это трудно представить, но, под дьявольским ливнем, очевидно, закинув зачехленную винтовку за спину, Жан Бертье в два касания одолел с разбегу забор, высота которого не менее трех с половиной метров! Ветер был в тот день юго-западный, очень сильный (это я, разумеется, еще раз проверил), посему сумасшедшие струи ливня, уничтожив следы во дворе и дальше по всей округе, совершенно не коснулись внутренней стороны забора. На бетоне остались рифленые следы ботинок: левый — на высоте от земли метр семьдесят, правый — на высоте два десять. Дальше он уже, очевидно, подтянулся на руках и затем, спрыгнув вниз, побежал к коттеджу. Дома он мог быть уже минут через сорок пять — пятьдесят, не более. Это я, конечно, тоже проверил. В коттедж, правда, не заходил…