Андрею последний его противник уже не был нужен. Но как волк, рвущий разбегающихся овец, хотя ему нужно схватить и вскинуть на спину всего одну, он, собранный для последнего броска, знал, что и этот никуда от него не денется. И вдруг периферийным зрением он отметил, что ситуация изменилась: рядом с ними остановилась машина, и передняя ее дверца начала открываться. Мелькнула мысль, что противники его получили подкрепление. Но тут же резко и властно прозвучало:

— Быстро в машину!

Безотчетно он нырнул в распахнутую дверцу. Машина рванулась с места. Узнавший ее Раффи мешкал в дверях, не давая любопытным выскочить раньше времени наружу, и, намереваясь первым поднять свист, прикидывал уже, что будет говорить полиции. Мысленно он менял марку и цвет машины, приметы водителя и этого странного человека, раскидавшего давно досаждавшую ему, Раффи, привилегированную шпану.

Городецкий на секунду расслабился, прикрыл глаза, прислушиваясь к себе. Ничего, кроме холодной пустоты, — ни праведного гнева, ни жестокого довольства победителя, ни сожаления о нелепости, вторгшейся вдруг в нормальное течение жизни, — ничего этого в душе не было. Пустота расширялась, разбегалась, как Вселенная, вползающая в дурную бесконечность. О пророчестве Бори Богданова думать не хотелось.

Машина летела вперед в одном стремлении вырваться из «Блэк-Найт-гарден» и раствориться в вечерних городских сумерках. Городецкий глянул наконец на своего неожиданного союзника… Густые русые волосы схвачены на затылке заколкой, в ухе покачивается серьга с бирюзовым камушком… Дурная пустота начала стремительный обратный бег, стянулась в точку, вечер вернулся в мир вместе со своими шумами, запахами, первыми зажигающимися огнями. Андрей рассмеялся. Женщина быстро глянула на него, словно проверяя, в своем ли он уме.

— Что-то в моем поступке кажется вам смешным? Или вам хотелось провести ночь в полицейском участке? — спросила она.

— Можно я отвечу не двумя, а одним «нет»? — вопросом на вопрос отозвался он.

— Можно. А вы случайно не чемпион по дзюдо, карате, кун-фу или чему там еще? Или просто гастролер, обокравший джентльмена и напяливший его костюм на потеху публике?

— А вы всегда задаете вопросы парами? Опять — двойное «нет». Разрешите и я спрошу: почему вы решили вытащить меня из свалки?

— Не люблю смотреть, как один бьет пятерых.

— Ну да, лучше, когда пятеро бьют одного.

— Это, по крайней мере, естественно и привычно глазу.

— Мне показалось, что сочувствия к пострадавшим вы не испытываете…

— Вытирать их разбитые носы я не собиралась. Тем более что они тут каждый вечер ищут приключений. Вот и получили наконец по заслугам.