— Вы говорите это от лица энергетических существ? Вы так хорошо их понимаете и контактируете?

— Да!

Арсений блефовал. Но он спасал людей. И странного приятеля, «завязшего» в овраге.

— Мы должны с вами договориться, — решительно произнес майор. — Простите нас за досадные недоразумения, мы согласны на все ваши условия и готовы к любым уступкам.

— Я должен посоветоваться с друзьями. Ждите.

Журбин повернулся к потомкам спиной и пошел к дому Кукушкиных.

«Сень, я надеюсь, ты майору не поверил?»

«Я что, похож на идиота?»

Навстречу шагающему по улице Арсению-Миранде, вдоль сугробов настороженно двигались три человека — все что осталось от группы, отбивающейся от потомков на противоположной околице поселка. Агенты не стреляли, но держали парня и кота на мушках.

— Свои! Спокойно! — крикнул Сенька. — Смит и Ямамото с нами!

* * *

— Я хочу чтобы меня стерли.

Безжизненный холодный голос Марьи врезался в горячий диспут, как скальпель. Рассек до тишины.

Все повернулись к девушке, сидевшей в углу избы-читальне рядом с обнимающей ее мамой Зоей. Марья заговорила впервые за несколько часов. Она не участвовала в обсуждении, казалось не слышала о чем рассказывал Журбин-пришелица, не вносила предложений — коих было множество! — но ее слова поставили большую точку в обсуждениях.

И с девушкой никто не посмел спорить. Она имела право забыть о том, что натворили ее руки.

Все молча смотрели на Марью. Зоя крепко-крепко сжала пальцами плечо дочери, умоляющее глядела на мужа. Борис Завьялов (да и все прочие) понял, что Зоя останется с дочерью, какое бы решение не приняли ее муж и сын.

— А знаете, — неожиданно, с непонятным облегчением заговорил брат Марьи, — я бы не отказался от хорошей лаборатории и парочки помощников для экспериментов и расчетов… Надоело, знаете ли, коллайдер на коленке мастерить, — усмехнулся хроно-личность. — Журбин, как думаешь, ты сможешь договориться с потомками, чтобы меня чуть-чуть п о д т е р л и, а? Не хотелось бы, чтобы память полностью стирали, в ней есть кое-какие интересные задумки.

Прежде чем серьезно задумавшийся над непростым вопросом Журбин успел ответить, с сыном заговорил отец:

— Вань, а ты хорошо подумал? — нахмурился Борис.

Иван пожал плечами и спросил пришелицу: