— Личностью? — переспросил Вельзевул. — По-моему, странное сл…

— Вельзевул!

Дьявол подскочил на месте:

— Что?

— Взбодритесь.

Вельзевул согласно закивал:

— Да, профессор. Понимаю. Нечего распускать нюни, делу это не поможет! — Вельзевул замотал головой, отгоняя негатив и сонливость. Он победил их в друге — победит и в себе. — Ну, вот. Всё. Я снова бодр и весел.

— Очень рад… — Колбинсон посмотрел в сторону и вверх, на настенные часы, — но мне пора: кто ещё, кроме меня, прочтёт этим лентяям химикам лекцию о твёрдожидкостях[14]. — Глаза Колбинсона хитро сверкнули из-под очков.

— А у меня выходной, — сказал Вельзевул. — Восьмой подряд. Дравог, мой начальник, так обрадовался успеху на рынке стилонеров, что велел отдыхать, пока мои услуги не понадобятся.

— О-о, так это ваша фирма занимается производством стилонеров?

— Скорее, распространением. Растут-то они сами по себе.

— Ну да неважно. Большое вам спасибо за них! Если бы не стилонер, я бы, не ровен час, сжарился в котлету.

— Да, пекло на улице адское…

— А вот Кашпира из-за стилонера всё время продувает.

— Купите обычный кондиционер.

— Куда же деть ваш агрегат?

— Отдайте кому-нибудь. Или выбросите — от нашей зажиточной фирмы не убудет.

— Ну что вы! Я так не могу. Он же полуразумный… — Колбинсон вновь сверился с часами. — О-хо-хонюшки, я опаздываю. Всего хорошего, Вельзевул, приятно было…

— Смотрите!