— Какой ты мелочный, Децербер.

— Я реалист, моя дорогая романтичка.

Алли что-то пробормотала, что — пёс не расслышал, но вряд ли это было нечто цензурное и относящееся к её рассказу.

— Должна признать, — заметила русалка, — отчасти ты прав: проблема, из-за который все здесь собрались, измеряется миллиардами душ, и не только наших с Дравогом.

— Ваших с Дравогом? Вот как… Ты уже наложила свой прелестный плавничок на состояние октаножки?

— Децербер, — прорычала русалка, — не перебивай меня, пожалуйста, или я не буду рассказывать.

Трёхглавый изобразил смущение — оно вышло как живое.

— Прости меня, ради Повелителя. Умолкаю и более не смею перебивать.

— Поскольку, — возвращаясь к своей истории, с нажимом произнесла Алли, — не всё в жизни светло и радостно, у нас настали нелёгкие времена. Один из друзей — он их считал друзьями… — Хвостатая красотка презрительно скривилась. — Один из друзей Дравога попытался шантажировать его. Нам пришлось принимать сро…

— Минутку-минутку. — Децербер сел прямо. — В чём заключался шантаж?

Распластавшийся на полу Дравог Ктулха зашевелился. Согнулась одно из левых щупалец, потом — из правых. А затем он чуть приподнялся над полом и осторожно, по-пластунски пополз к Децерберу. Ктулха, заложив крутую дугу, приближался к псу со спины.

Диалог Алли с экс-бойфрендом продолжался.

— Если ты и вправду такой информированный, каким пытаешься казаться…

— Я и правда такой, детка. — Децербер кивнул.

— …тебе наверняка известно, что у Дравога был другой бизнес, прежде чем он занялся ракушками.

— Да ладно?

— Ты не знал?

— И что же за бизнес?

— Значит, не знал, — поняла Алли. — Он занимался… А, чёрт, это уже никому не повредит. Ладно… он производил чулки.

— Чулки?!