…невероятно синее, глубокое…

…какой простор…

…и нечто… необъяснимое словами…

…невыразимая тайна…

Такое небо только здесь, в России. Как это чувствовал Рахманинов! В голове невольно зазвучала побочная тема Фединого любимого Второго фортепианного концерта. Душа, слившись с музыкой, будто растеклась до горизонта, пытаясь охватить этот мир и раствориться…

Федя сел, задыхаясь от восторга. Взгляд упал на пирс, где на волнах поблескивал гидроцикл. Подросток, не раздумывая, направился к причалу.

Литвинов завел мотор и почувствовал, как закипает адреналин. Юноша вспомнил ощущение стремительного полета в Игре, кровь застучала в висках, и он рванул вперед, выжимая максимальную скорость, наслаждаясь каждой секундой. В лицо ударил свежий ветер, вперемешку с влажными брызгами. Взволнованно билось сердце, переполняла безбрежная радость.

Гидроцикл носился вдоль берега, выписывая немыслимые фигуры. На берегу уже собрались зрители, наблюдающие за сумасшедшим, вытворяющим на воде подобные трюки. Федя ничего этого не видел. Он упивался скоростью, ощущением экстрима. В эти минуты он по-настоящему жил.

Дэя все испортила:

– Ты на берег посмотри.

Федя быстро взглянул на берег: там стояли Олег с Наташей, что-то кричали и размахивали руками. Словно упав с небес на землю, Литвинов, с тяжелым сердцем, направил гидроцикл к причалу. В секунду дошло: со скоростью он «малость» перебрал. Взобравшись на пирс, юноша поднял глаза на мать, бледную как смерть. Наташа, задыхаясь от гнева и волнения, ударила его по щеке, повернулась и ушла. Федя, в растерянности, взглянул на Олега. Глаза отчима метали молнии:

– Ты совсем умом двинулся?! У матери чуть инфаркт не случился!!!

– Что я такого сделал?!

– Ты сам-то видел, на какой скорости ехал?! Ты соображаешь вообще, что делаешь?!

Федя опустил глаза.

– Чтоб к гидроциклу больше не прикасался! Ты понял?!

Федя молчал. Олег, в гневе, грубо схватил его за плечо:

– Ты понял?!!

Федя с силой дернул руку отчима за запястье, резко оторвал ее от себя, остановив на Олеге твердый взгляд:

– Да, я прекрасно вас понял, – голос был тихим и жестким. – Это все?

Олег внимательно посмотрел на подростка. Федя с удивлением заметил, как в выражении лица отчима что-то неуловимо изменилось, успокоилось, смягчилось, будто камень ожил, и совсем неожиданно Олег… улыбнулся.

– Идем, – уже спокойно сказал Олег, развернулся и медленно пошел к берегу по деревянной дорожке пирса. Федя направился следом.

– Ладно, извини. Погорячился, – буркнул отчим и через пару минут продолжил:

– Я не могу понять причины, но ты стал совсем другим. Видимо, взрослеешь… Не хочу больше лезть в твою жизнь с указаниями и запретами. Бери гидроцикл, когда хочешь. Но не гоняй как сумасшедший и хоть иногда думай о матери. Она тебя растила не для того, чтоб ты разбился да еще по глупости. Жизнь и здоровье намного дороже минутного ощущения экстрима и скорости. Ну все, отдыхай.

Олег направился к дому, Федя же, в растерянности, прислонился к сосне. В непростых отношениях с отчимом изменилось еще что-то. Юноша улыбнулся, немного постоял, машинально пиная сосновые шишки, и понял: нужно сходить к матери.

Наташа резала салат, вытирая слезы, и к Феде даже не повернулась. А у того сердце сжалось от жалости и чувства вины.

– Мам, ну прости, – Федя погладил плечо Наташи. – Мне вообще казалось, что я еду медленно. Ничего же не случилось, все нормально.

Наташа положила нож, обняла сына: