Скажу откровенно — за это время он успеет разве что моргнуть.

Моргнуть, прикончить ближнего своего или умереть сам.

Лицо Патрика изменилось. Просто приняло несколько иное выражение, с этого все и началось. Спичка полетела на пол, на пол отправился чемодан.

Курьер выкинул в мою сторону освободившуюся руку, в его пальцах был зажат двуствольный пистолет; миниатюрный и способный уместиться в жилетном кармашке, но от этого ничуть не менее смертоносный.

И в тот же самый миг я выдернул заткнутый сзади за пояс револьвер. Выстрелил не целясь. Не успев даже толком вскинуть оружие, но не из-за панической спешки, а хладнокровно и расчетливо.

Сущность угодила Патрику в левое бедро, он нелепо дернулся, и тут же дернулся пистолет в его руке. Пуля отрикошетила от стены; а прежде чем рыжий успел вновь утопить спусковой крючок, я выстрелил ему в живот. Отдача слегка подкинула револьвер, и следующие четыре слившихся воедино выстрела разворотили бомбисту грудную клетку.

Патрик завалился на спину; я немедленно оказался рядом и отбросил ногой в сторону оброненный им пистолет. Затем проверил чемоданчик с бомбой и только тогда с облегчением перевел дух.

У нас обоих был припрятан в рукаве козырной туз, только я просчитал свои действия лучше. Я — победил, а Патрик…

…А Патрик дернул ногой. Конвульсивно — и все же дернул. Но мертвецы, как мне доподлинно известно, подобных действий обычно не совершают. Так какого черта?!

Я присел нащупать пульс и с немалым удивлением обнаружил, что кровь уже перестала сочиться из ран, а сами пулевые отверстия полностью затянулись. Подумать только! Сколько дистиллированной Вечности он должен был себе вколоть, чтобы выжить после такого? Шесть сущностей за один раз — это много даже для меня.

Так просто не бывает! И все же на шее бомбиста тихонько-тихонько билась жилка.

Озадаченно чертыхнувшись, я наскоро обыскал раненого, но ничего предосудительного, за исключением пары инъекций концентрированного времени, не обнаружил. Тогда перевернул его на живот и стянул руки за спиной его же собственным кожаным ремнем.

После этого я поднял табельный револьвер, собрал валявшиеся на полу патроны, и только зарядил оружие, как Патрик надсадно закашлялся, харкнул кровью и шумно задышал, всем телом содрогаясь при каждом вдохе и выдохе.

Поразительно. Просто поразительно.

Бомбист перевалился на бок и выплюнул:

— Падла!

Я ухватил его за ворот двубортного пиджака и поставил на колени.

— Шагай давай! — скомандовал, уловив густой запах одеколона.

Аромат оказался прекрасно знаком по событиям вчерашней ночи. В ювелирный салон наведывался именно Патрик, сомневаться в этом не приходилось.