— И чего ты этим добьешься?

— Не попаду на каторгу!

— Тебе никогда не говорили, что самоубийство — это не выход? — спросил я, потихоньку раскачиваясь из стороны в сторону. Мало ли, вдруг пальнет через дверь.

Бомбист промолчал, поэтому пришлось вновь окликнуть его:

— Чего ради это все, Патрик? Зачем понадобилось расчищать заброшенную линию подземки?

Я полагал, что курьер пребывает в замешательстве, но, как видно, ошибался.

— Не заговаривай мне зубы, — огрызнулся Патрик. — Сейчас сюда со всего города съезжаются легавые, поэтому либо расходимся по-хорошему прямо сейчас, либо встретимся в аду.

— Как ты себе это представляешь? — усмехнулся я. — Меня не встреча в аду интересует, разумеется.

— Разряди револьвер и освободи дорогу. Я просто уйду, и никто не пострадает.

— Это ты шутишь так? Может, мне сразу застрелиться?

Тогда Патрик уточнил:

— Но идея разойтись не вызывает у тебя отторжения?

— Отторжение вызывает перспектива прижизненной кремации.

— Что предложишь ты?

— Выходи с поднятыми руками.

— Время дорого, Виктор, — укорил меня курьер. — Я живым не дамся. А ты не успеешь добежать до выхода. Нужны реальные предложения.

— Всерьез намерен уйти отсюда?

— Да, черт тебя дери! Убери револьвер!

В голосе курьера прозвучали истеричные нотки, и у меня аж под ложечкой засосало от дурного предчувствия.

Блефует он? Или нет?