— О Майк! — Аня повисла на шее Нормана, осыпая его звонкими поцелуями.

— Энн! — Теряя голову, Майк целовал глаза, губки и миленькие щечки Ани.

— Майк! Я полюбила тебя задолго до нашей встречи. Я восхищалась твоим благородством и мужеством, утонченностью души. Я собирала твои фотографии из газет. Я приехала в Штаты с тайной мечтой увидеть тебя. Как ты красив! Неужели ты мой, Майк?!

— Неужели ты моя, Энн?!

Майк взял девушку на руки бережнее, чем берут мотылька, и погрузился в тепло русской перины. А когда в белоснежной пене сверкнула голенькая ножка, Норман, прерывисто дыша, коснулся ее губ и замер вдруг, не решаясь совершить святотатство.

— Энн, — прошептал срывающимся голосом Майк, — в этих кружевах ты как Афродита, вышедшая из морской пены! Ты так прекрасна, что у меня слезы наворачиваются на глаза от счастья! Ты так юна, Энн! Я боготворю тебя!

Майк вопросительно поцеловал грудку девушки.

— Да-да! — Екнуло сердечко на языке влюбленных. И Майк слился с прекрасной нимфой в нежное и трепетное существо.

— Майк, клянусь любить тебя всю жизнь! — прошептала, сотрясаясь от страсти, Энн…

Когда все было кончено, помрачневший Майк отвернулся от девушки. На его лице появилось разочарование взломщика, вскрывшего пустой сейф.

— Ты так юна и ты недевственна, Энн!

С болью за раздавленного мотылька Норман разжал объятия.

Михайловский замок величественной громадой возвышался над окрестностями. Воздвигнутый по высочайшему повелению императора Павла Первого, он стал местом его ужасной гибели. Теперь над башнями замка развевался черный флаг с волчьей пастью — здесь была резиденция новых правителей России.

В ночной тиши, неподалеку от замка, кучка русских повстанцев, распустив полы одежды, тесным кругом обступили горелку, не позволяя проблескам огня вырваться наружу. Жадно ловя каждый шорох предательской ночи, они тревожно озирались, словно огнепоклонники, скрывающиеся от стражи. А над их головами все увереннее и туже надувалось черное брюхо аэростата.

— Пора, Майк. — Эдуард Соколов, командор русских, положил на плечо Нормана крепкую руку. — Любой из нас готов сделать это вместо тебя, но не у любого получится. Эти люди — учителя, журналисты, инженеры, а не воины.

— Однако они соорудили неплохой летательный аппарат. — Норман пристегнулся к стропе аэростата. — Эдди, позови Аню, и дайте нам попрощаться, — попросил он. — Энн, — начал неуверенно Майк, — не могу сказать, что у меня никогда не было девственниц, но сейчас я отдал бы их всех за то, чтобы я у тебя был первым. Это не каприз, Энн. Даже самая красивая женщина не может дать больше того, что она имеет, и лишь девушка может дать больше…