— Несчастный! — произнес кто-то.

— Да, несчастный!! В конце концов он совершенно потерял голову. Между ним и Лэем дело дошло до такого серьезного столкновения, что бедный старик бросился с ножом в руках на директора фабрики. Лэй телеграфировал Брайту и получил приказ заставить Джона Маннистера работать на фабрике. Это было равносильно смертному приговору.

При помощи револьвера старика отправили на фабрику. Он должен был работать отдельно от других, чтобы не раскрыть им всего, что он знал. Продолжительная духовная пытка истощила его организм, он был стар, у него не было сил сопротивляться. По истечении одного года на нем уже стало сказываться влияние вредоносных паров. В мозгу ученого угасла память, способность связывать мысли. Весь остаток его духовных сил сосредоточился в одном стремлении: бежать, вернуться в мир, поведать о неисчислимых преступлениях, совершающихся здесь.

— Да, да! — воскликнул Ларри Смит: — я помню, как бедный старик, за которым в последнее время уже не следили, подходил ко всем по очереди и умолял: — «Помоги мне уйти, помоги мне уйти!»

В конце концов кому-то удалось стащить одну лодку и обеспечить старика провиантом. В темную ночь Джон Маннистер поплыл наугад, в неведомую даль, скорее всего навстречу смерти. Ведь только счастливый случай мог направить его лодку к какому-нибудь судну. И такой именно случай помог. Что произошло дальше, каким образом старик спасся, я вам сказать не могу. — Так или иначе он попал в Таллахасси, откуда перебрался в Нью-Йорк. Но самое трагическое во всем этом то, что за это время он окончательно потерял память и не мог уже выполнить своего намерения. Поэтому-то вы остались здесь, в руках палачей, отрезанные от остального мира.

— А как ты сюда попал? — спросил кто-то.

— Об этом после расскажут вам Билль и Ларри: сейчас на это нет времени. Одно только я еще должен сказать — тем, что я здесь нахожусь, тем, что мы можем надеяться на спасение, мы обязаны Марипозе.

— Да здравствует Марипоза! — раздалось в толпе. — Да здравствует Марипоза!

— Еще одно друзья! Через две — три недели сюда приедет новый транспорт, его будет сопровождать белая яхта, которая привезет к нам Генри Брайта собственной персоной.

Оратор ничего не мог видеть в темноте, но он словно ощущал, какой дикой злобой исказились лица, какой безумный гнев загорелся в бессчетных парах глаз, как сжались в кулаки руки.

— Товарищи, — голос оратора слегка дрожал, — я надеюсь, я уверен, что это судно привезет нам помощь и спасение. И об этом все подробности расскажут вам Билль и Ларри.