Черный человек вздохнул и замолчал.

– Что за сказка?! Хуже сказки не слыхал! – заверещал один из веретенников.

– Скука одна, и закончилось ничем! – поддакнул мохнатый мужичок.

– Съедим тебя, человек, съедим! Не повеселил ты нас!

– Неужели и всё? – разочарованно спросило косматое рядом. – Так все и померли?

Человек крутнул в руках нож, задумавшись о своем, и сполохи на лезвии утихомирили разошедшихся духов леса.

– Не всё это, не конец, – признал человек и откашлялся, чтобы продолжить.

«Разбойники Белоголового побросали убитых в сторонку от дороги, да хоронить не стали, недосуг было. Повезли они горюющую девушку в город, не оглядываясь. Темнело уже, а места те были слишком уж тихие да тайные – в старину, говорят, страшным богам молились там. Эхо молитв, да дым жертвоприношений и до сих пор чуется в том уголке, особенно в сумеречную пору.

И вот снова полили кровью землю, и попросили о помощи, и прислушались темные боги.

А ночью один из мертвых вернулся. Чудом, не иначе, намоленным бедной Иоанной, которую везли в клетке.

Мертвый встал, похоронил товарищей как следует, и отправился на выручку девушке…»

– А дальше что? – тихо спросил лешачок, разморившийся от тепла.

– А дальше уже рассвет, – ответил человек и кивком указал на встающее над верхушками деревьев зарево.

И как пролетела ночь… в разговорах да сказках – совсем незаметно. Лесные духи таяли, уползали, разлетались, едва слышно ворча и бранясь. Еще бы – им, стылым, теперь так и эдак вертеть недосказанную историю, и никогда уже конца ее не услышать.

На полянке остались только человек, маленький лешачок, косматое создание да старик с руками-ветками.

– Пойдешь на восход, – строго сказал он. – У оврага с разбитой березой свернешь левее, до замерзшего ручья. Держись его, и выйдешь к тракту человечьему. Благодарствую за костер.

Кивнул старичок, да исчез, будто и не было.

– А вы чего не уходите? – спросил человек.

Косматое хохотнуло, заскакало безумным танцем вокруг гаснущих углей.

– А поглядеть хотела, что делать будешь! Забавный ты!