Потом оно вытащило старое помело из кустов и взгромоздилось на него; из-под черной косматой шубы вдруг проглянули тонкие девичьи ноги.
– Так ты ведьма, – устало сказал человек. – Ну благодарствуй и ты, за помощь твою.
– Должок за тобой, человек, – захохотала ведьма, взлетая птицей вверх. – Вернешь! Но не мне, а первой встреченной сестре моей. Поможешь изо всех своих сил, мертвец!
Звонкий смех ее ледяными колокольцами носился по лесу, но человек только покачал головой.
– Я иду в город, – сказал он маленькому существу в рукавице. – А ты домовой, верно? Хочешь, возьму тебя с собой и подкину у какого-нибудь порога?
– Так дела разве делаются, – неуверенно прошептал домовенок. – Да и отдариваться мне нечем.
– Ежели в дороге согреешь меня, – сказал человек, – то на этом сойдемся. А уж дальше я как полагается сделаю. Я слышал, что говорить нужно. Может, и будет у тебя новое пристанище. В городах, поди, большая часть домов без присмотру вашего стоят.
Домовой только головой потряс в удивлении: ну и дела, а потом охнул тихонько, закрывая ладошками рот.
Человек как раз встал, поправляя черные свои одежды, и под верхним длинным кафтаном на жилете и рубашке явственно видна была дыра у сердца. Черная ткань на груди заскорузла от крови.
Человек только приложил палец к губам, заметив его взгляд, а потом поправил кафтан, застегнул на все вороненые пуговицы с причудливыми гербами.
– Полезай за пазуху, мелкий, – сказал он. – Некогда отдыхать.
Устроив домового поудобнее и подхватив суму, человек ровно и широко зашагал по глубокому снегу.