К утру дождь прекратился. В небе повисли рваные серые облака. Воздух прогрелся до шестидесяти пяти градусов по Фаренгейту, запахло свежестью.

Уложив в «бьюик» последние коробки и закрыв багажник, Лора спросила Тельму:

– Ты что, ходила за покупками в этом парике, в этих очках и с этими зубами?

– Не-а. – Вынув вставную челюсть, делавшую речь шепелявой, Тельма сунула ее в карман пиджака. – Ведь на близком расстоянии продавец вполне мог меня узнать, а маскировка возбуждает даже большее любопытство, чем естественный вид. Купив все, что нужно, я припарковалась на стоянке другого торгового центра и, прежде чем ехать к тебе, сотворила из себя нечто среднее между Харпо Марксом и мультяшным бобром на случай, если кто-нибудь в транспортном потоке обратит на меня внимание. А знаешь, Шейн, мне вроде как нравится это приключение. Может, я реинкарнация Маты Хари. Когда я представляю себя роковой женщиной, которая соблазняет мужчин, чтобы выведать их секреты, и продает информацию иностранным правительствам, у меня сладко екает и замирает сердце.

– Похоже, тебя скорее прельстила первая часть с соблазнением, а отнюдь не продажа секретов, – улыбнулась Лора. – Ты у нас распутница, но не шпионка.

Тельма отдала Лоре ключи от дома в Палм-Спрингсе:

– Там нет постоянной прислуги. За пару дней до приезда мы просто вызываем клининговую службу, чтобы привести дом в порядок. Но в этот раз я, конечно, им не звонила, так что пыль там, естественно, есть, но никакой грязи и тем более оторванных голов, которые ты имеешь обыкновение разбрасывать.

– Ты прелесть!

– Но зато есть садовник. Не постоянный, как в доме в Беверли-Хиллз. Парень просто появляется раз в неделю, по вторникам, чтобы подстричь газон, подровнять живую изгородь, вытоптать кое-какие цветы, а затем выставить счет за высаживание новых. Поэтому я посоветовала бы по вторникам держаться подальше от окон и по возможности затихариться.

– Мы спрячемся под кроватью.

– Под кроватью ты найдешь хлысты и цепи, но, ради бога, не подумай, что мы с Джейсоном какие-то грязные извращенцы. Хлысты и цепи принадлежали его матери, и мы храним их исключительно из сентиментальности.

Они принесли из номера упакованные чемоданы, положив их на заднее сиденье «бьюика» вместе с другими покупками, не поместившимися в багажник. После серии прощальных объятий Тельма сказала:

– Шейн, в ближайшие три недели у меня перерыв в выступлениях в ночных клубах, поэтому, если я тебе снова понадоблюсь, ты всегда сможешь поймать меня дома в Беверли-Хиллз, днем или ночью. Я буду сидеть у телефона. – С этими словами она неохотно уехала.