— Мы догадывались, что так будет.

— Верно. Это вполне ожидаемо.

На несколько минут в комнате снова повисло тяжелое молчание, во время которого они молча смотрели друг другу в глаза. Гарри в тот момент удивленно уловил для себя, что Паркинсон видно и правда уже был готов к своему приговору, ведь даже его руки не дрожали от испуга, хотя многие на его месте, даже самые прожженные Пожиратели, откровенно скатывались в истерику, но не он. Лорд сейчас больше напоминал гору: крепкую и несгибаемую. Он принял горькую правду для себя и готов к каре.

— Она не простит меня. — неожиданно озвучил он то, что было и так понятно им двоим слишком ясно.

— Не простит. — не стал отрицать этого факта Поттер, ведь они бы оба понимали, что это будет лишь ложь с его стороны. Не стоит врать Паркинсону, особенно когда у него остались лишь жалкие часы перед окончательным вынесением решения о его смерти. Гарри считал так.

— А… Луи? Он…

— Его полное имя — Пит Луи Поттер. Мы официально сделали все бумаги, как это и нужно было. Думаю, что вы должны это узнать, хотя бы сейчас.

— Пит? Какое странное имя. — поднял бровь Паркинсон, скосив глаза на аврора.

— Мы полагаем, что Вест дал ему имя Питера, но… Сын отказался его носить.

— Потому что это имя моего отца? — спросил его Лорд вполне равнодушным голосом, но его было не обмануть этой ложью. Гарри много лет проработал в Аврорате, чтобы четко улавливать это: Паркинсону было не по себе от того факта, что внук запомнит его именно таким — убийцей, но он уже ничего не мог с этим поделать, к сожалению.

— Дело в другом. Вы должны мне поверить.

— Что же, ладно. Он имеет на это полное право.

— Вот тут я с вами согласен.

— Надеюсь, что мой… мой внук, когда-нибудь сможет отпустить это. Я переписал на его имя все наше фамильное богатство: Питер — полноправный наследник рода Паркинсонов, это его по праву. Я рад, что хоть на закате своей жизни, понял это.

Гарри нечего было на это сказать. Он мало, что понимал в этих чистокровных делах, но не мог не согласиться, что в этом отец Панси был прав — так правильнее.

— Жаль, что дочь отказалась снова войти в наш род.

— Это полностью ее право.

— Тоже верно.

На несколько минут между ними снова повисло молчание.

— Значит, это правда, что поместье уберегло Луи от смерти тогда? От Авады?