Разящее на лету опасное оружие! Зингер отрезал Мишель от Черды и Тула, беспокойно подпрыгивающих на столике. Тул уже орал дурным голосом, Черда превратилась в зеленый прожектор. Но без хозяйки они действовать не могли! И тут в щель между дверью и полом на шерсти вьехал расплющенный профессор. Попав в комнату, он расправил тело и меховые рожки, попробовал плюнуть на Зингер. Но он не застыл, только еще больше разозлился. Рожки на голове Пуни задрожали от напряжения. Моментально все летящее в воздухе зависло, замерло. Взбесившаяся швейная машинка воспарила, ломая иглу и стуча лапкой по металлической пластинке. Вращающаяся ручка не помогала ей корректировать полет. Пуня высказал сомнение, что жить в этом доме безопасно. Его внимание уже привлекли сразу несколько предметов. Особенно раздражал половой коврик, подъезжающий под лапы в самый неподходящий момент. Профессор высказал мнение, что от этих вещей идет сильная энергетическая вибрация, она же окружает дом, оседая на теплых зонах внутри помещений. Я поняла, о чем он говорит. Мой призрачный опыт подсказывал – души липнут к вещам, заряженным временем и энергией хозяев. «Что делать?!» – на этот жизнено-важный вопрос ответил Матвей:

– Послать за отцом Николаем!

– Я так долго все это не удержу! – возмутился Пуня. – Может, только если кофейку нальете?!

Но к счастью, батюшка пришел практически сразу. Звать не пришлось, он сам отправился к нам – предчувствие! И запасся всем необходимым для изгнания нечистой силы. Вслед за ним явились Дерема, Яша, Земта и Атора. Наверное, их вызвал Тул Мишель. Дерема сразу определила, кто вселился в Зингер.

– Душа чистокровного арабского скакуна из пещеры. Лана, тебе придется его самой объезжать…

С Мишель остался только Матвей, остальные вышли из комнаты. Грохот там стоял неимоверный с полчаса примерно. Мишель несколько раз вскрикивала. Сетовала на разбитую фурнитуру, даже всплакнула немножко. Когда все утихло, дверь открыл Матвей с большущим фингалом под глазом.

– Ну как?! – осторожно спросили мы.

– Стальным аршином и машинным маслицем, эт-само. Угомонился! Но к шитью машинка вряд ли пригодна. Все равно слишком норовистая.

Я потихонечку заглянула в открытую дверь. Растрепанная Мишель сидела на стуле и охала. Вокруг были разбросаны обрезы с шелком, размотанная лента и кружева, осколки бус и дорогих пуговиц. Зингер время от времени продолжал стучать лапкой и вращать маховым колесом. Из угла на него недовольно пыхал профессор Пуня.

– Дайте-ка я попробую. – Батюшка Николай пришел на помощь. Дверь опять закрыли. Где-то через час мятущаяся душа была изгнана из Зингера. Забегая вперед – через два дня нам позвонили Кукушкины. Когда батюшка Николай изгонял вредный дух из швейной машинки, рожала их молоденькая кобылица. Роды оказались очень трудными. Не думали, что даже сама она выживет. И чудо… Вздохнула легко и разродилась. Жеребенок оказался не ее масти, а чистокровный арабский скакун – видно надуло из дома Мишель.