— На, возьми свечечку, у меня вроде осталась одна, — не-барби порылась в своей сумочке и протянула Маше восковую тонкую палочку. И Киевице показалось, что они впрямь уже виделись где-то. Или души всех добрых участливых людей похожи между собой, как истинные драгоценные камни? — Только я тебе сразу скажу: все в порядке с твоим мальчиком будет… я сердцем чувствую, веришь?
— Не знаю…
— А ты попробуй, поверь.
— Трудно поверить тому, кто знает слишком о многом, — сказала Киевица.
— А ты сильно много знаешь? — улыбнулась девушка в красных туфлях. — Знаешь, что со мной будет в следующем году?
— Нет.
— Значит, однозначно не все, — она беззлобно засмеялась.
И Маше невесть отчего полегчало.
Девушка в красных туфлях права… Она, Маша, отнюдь не всезнающая Пифия, она несчастная мать, не знающая, как спасти сына, мать, у которой опустились руки… и самое разумное, что она может сделать сейчас — просто помолиться.
Маша благодарно кивнула и молча пошла во Владимирский.
В соборе было много людей, шла служба. Она долго молилась. Коричнево-охрово-золотой, с синевой, Владимирский собор был осенним, и, как в осени, в нем жила тишина.
Маша так и не ощутила прилив искренней веры… но стало легче, вместе с тишью в душу вошел прохладный покой. Лишь сейчас удушающие, сжимавшие горло слова отпустили ее, лишь сейчас ее отпустил страшный крик.
И горькая безысходная жалоба Миши.
Глава тринадцатая, в которой сбываются все мечты!
Глава тринадцатая,
Глава тринадцатая,