– А! Досье моей матери. – И он, не говоря больше ни слова, стал читать. Вся кровь, казалось, отхлынула от его лица.

– Ноа! – Мне вдруг почему-то стало страшно. – Что там?

Он не ответил. Затем, низко наклонив голову, повернулся и, спотыкаясь, сделал несколько шагов в сторону.

Я быстро просмотрела текст и ахнула.

– Они убили ее! О боже, Ноа, мне так…

– Что – так? – резко бросил он, не глядя на меня. – Так жаль? А почему, собственно? Моя мать продала меня этим людям, Мин. Точно так же, как и твоя. А раз так, что мне за дело до того, как покупатели обошлись с ней потом? – Однако было видно, что ему было до этого дело, и что он ранен в самое сердце.

– Ты не дочитал! – крикнула я, держа папку перед собой. – Ноа, они убили ее за то, что она хотела снять тебя с проекта! Хотела забрать тебя, но они, конечно, не могли этого допустить. Об этом здесь написано!

Ноа подошел и молча дочитал досье до конца. Когда он закончил, на щеках его блестели слезы.

– Ладно. – Он запнулся. – По крайней мере, она меня не бросила. Это, наверное, уже кое-что.

Меня захлестнула волна ненависти к тому, кто отдал приказ об убийстве, кем бы он ни был.

Гвоздь осторожно взял папку из рук Ноа и перевернул страницу.

– Вот, послушайте: после того, как Барбара Ливингстон взбунтовалась, руководство Проектом решило, что привлекать к сотрудничеству еще кого-то со стороны слишком опасно. Поэтому они перестали обращаться к родителям с требованием подписать «форму согласия». Когда они назначили «лечение гипнозом» по методу доктора Фанелли «бета-пациентам В и Г», родители Итана и Сары пришли сюда и дали устное разрешение. Представляете? Просто взяли и передали своих детей властям для экспериментов! Поразительно.

Он поднял глаза от страницы, и посмотрел на меня с неопределенной гримасой, явно жалея о сказанном.

– Но в чем же смысл эксперимента? – спросила я, стараясь игнорировать болезненные воспоминания. – Какова его чертова цель? – Я окинула взглядом корешки многочисленных папок, полная решимости исследовать все и каждую, если потребуется.