Я посмотрела вниз. В груди зияла дымящаяся рана. Гвоздь закричал. Всю его одежду забрызгало красным.

Я упала.

Гвоздь отшатнулся, в ужасе глядя куда-то через плечо, потом подскочил и помчался, перемахнув через невысокую ограду, и исчез из поля зрения.

Я перевернулась на спину, а бесстрастный голос в моей голове объяснил мне, что случилось.

Меня застрелили. Пуля прошла навылет. Я умираю.

Голова кренилась набок. Я увидела, как Ноа решительно шагнул к Итану, который старался встать хотя бы на колени. Он протянул вперед дрожащую руку, лепеча что-то Ноа, но тот уже прицелился.

Еще два выстрела. Итан рухнул и затих. Через пару секунд на ступенях ратуши не осталось и следа от его тела. Ноа задумчиво кивнул, глядя на то место, где оно только что лежало. И вернулся ко мне, лежащей в луже крови.

Он сжимал в руке пистолет. Я знала, что он взял его из оружейной коллекции своего отца.

Как давно он носил его с собой? Несколько часов? Дней? Или всю неделю?

Я чувствовала, как тепло уходит из тела. Кровь заполняла легкие, и это ощущение было таким знакомым…

Наши глаза встретились. Мне хотелось кричать, но я не стала. Вместо этого задала тот же вопрос, что задавала всегда:

– За что?

Ноа покачал головой, словно был расстроен моей непонятливостью.

– Ты не можешь противостоять программе, Мин. Это неправильно. Более сильные коды должны уничтожить слабых. В этом смысл. – Он разочарованно вздохнул. – Я собираюсь быть сильным, а ты, очевидно, нет.

Я пыталась говорить, но сил уже не было.

Ноа взглянул на небо, закрыл глаза и перевел дыхание. Когда его глаза снова открылись, я поняла, что от того парня, которого я знала, ничего не осталось.

Часть меня уже умерла, но другая еще способна была на всплеск ярости.