— Антэс! — окликнул министра экологии Сэм. — Меня гложет любопытство. Скажите, это вы убили Лилиану Эвгениу?

Тот споткнулся на ровном месте и упал прямо на подножку флаера, рассадив себе бровь.

— Лили погибла от рук Даниала Каса! — будто выплюнул ненавистное имя.

— А Кас говорит, что от ваших. Он даже Матиаса похитил, чтобы выбить из вас признание. По-моему, убийцы так не поступают.

Не обращая внимания на сочившуюся из раны кровь, Антэс забрался в флаер и что-то спросил у Метта. Тот вскинулся, чуть ли не набросился на работодателя с кулаками. Министр поднял руки в успокаивающем жесте,

— Но если не он, не ты и не я, то кто?! — шум заработавшего двигателя не помешал словам Илиаса разнестись по округе.

Антэс знаками пообещал вернуться. Флаер улетел.

Сэм приказал бортовому компьютеру задраить шлюз и готовить двигатели ко взлету. Он пытался верить, что пока на борту Матиас, в «Касэлону» не запустят ракету и не сделают грустную историю потерпевших крушение еще грустнее.

Или сделают?

На «Селестине» Райс выбрал меньшее из зол и никогда этого себе не простит. На кону стояли жизни: тысячи против двух… А сейчас деньги и власть соревнуются с отцовской любовью. Что предпочтет Габриэль Антэс? Сэм чувствовал: ответ ему не понравится.

* * *

Часы шли.

Мик корпел над планшетом профессора Торна и уверял: пусть шифр предположительной статьи Лилианы Эвгении пока не поддался (да и смысл его расшифровывать, если об афере с Ониксом-10 уже знает каждая собака?), очень скоро файл с неизвестным расширением откроется. Какой в этом смысл? По мнению Райса, паренек возился с этим, чтобы подольше откладывать возвращение в реальность. Мика не устраивала ни одна из перспектив: ни возможность навсегда остаться на Ониксе-12 (природу он искренее ненавидел, жизнь без галанета считал пустой тратой времени), ни шанс на спасение полицией (из-за прошлых, нынешних и будущих прегрешений ему светил Оникс-3), ни, само собой, смертельный исход.

Мира уверовала, что при любом раскладе «Касэлону» уничтожат вместе с ее обитателями, и сочла, что раз трагическая развязка близко, надо наесться вдоволь шоколада — растолстеть все равно не хватит времени. Пару раз упоминался Астин Син — сначала в контексте «отлично, тут он меня никогда не найдет», потом — «жизнь несправедлива, я больше никогда его не увижу».

Аристэй следил за внешними камерами. На словах он не имел ничего против пожизненного соседства с лайсами, хотя при виде яркой туши на экране менялся в лице. Вариант с полицией нравился ему еще меньше — как любой любящий родитель, Волк считал своего сына исключительным и гениальным, а потому не сомневался: власти лишь ждут повод, чтобы упрятать Мика в заведение закрытого типа и заставить пахать на благо родины.