На следующем фото она стояла у бензоколонки в нескольких кварталах от «Рейдер Консалтинг».

По коже побежали мурашки. Еще больше слез — еще жарче и злее — покатились по щекам и упали на одеяло. Она вытерла их простыней, затем набрала сообщение на клавиатуре.

Ты меня поймал. Нашел. Я здесь. Что теперь?

Сволочь.

Грейсон Сайкс была уже не той женщиной, что пять лет назад, притворно строившей гримасу при одной лишь мысли о прикосновении к бензоколонке. Хотя сама же росла, трогая тараканов и мертвых крыс. Однако ее притворное отвращение заставляло Шона чувствовать себя мужественнее, и поэтому…

Нет. Она не была той женщиной, которую он напугал своей жестокостью, женщиной, ставшей покорной из-за отдаления. Если бы он хотел ее, он бы за ней пришел, он бы умер в попытке затащить ее в Вегас или ад, или и в то и другое. Шон знал Натали Диксон и слишком доверял этой устаревшей информации.

Чтобы полностью его разоблачить, Грей напечатала: «Можем встретиться. Тогда сможешь угрожать мне лично, как в старые времена. Ты знаешь, где я».

Дрожащими руками она стерла тот номер для «Свидания», другие тоже. Оставила лишь тот, которым пользовался Ник и что был для дела Изабель Линкольн. Она также стерла свой рабочий номер и хотела дать временный Дженнифер, Клариссе и Зэди, а еще и глупые объяснения о необходимости сменить его.

Может, рассказать им о разрыве с Хэнком?

Да, они бы поняли, они бы поняли необходимость найти другой бар.

Грей откинула спутанное постельное белье и встала на ноги, подобно шаткой лани. Во рту у нее пахло, она ощущала металлический привкус старой крови, а в голове плясали звуки, будто Джинджер Роджерс, надев степовки, включила музыку на полную.

Никакой выпивки. Никаких наркотиков. Но она все равно чувствовала себя отвратительно.

Грей прошептала:

— Ладно. Сейчас, — и затем встала, уже не шатаясь. Один маленький шажок для женщины…

Почистив зубы и умыв лицо, она натянула черные брюки и рубашку, затем села за стол.

Сначала она позвонила Фарре Таррино в Калифорнийский университет.