Кассаню встал на край и прыгнул, а она вспомнила их давний разговор: «Все молодые корсиканцы ныряли оттуда, а я был самым безрассудным из всех».

Она до крови прикусила губу.

Может ли тело после стольких лет сохранить память о той идеальной скоординированности, которая необходима, чтобы прыгнуть с двадцатиметровой высоты и не разбиться о воду? Умение собраться в полете и по пути не удариться о выступающие утесы, которые сверху не видны? Не потерять ориентацию, правильно определить точку входа в море, а за мгновение до этого просчитать глубину и уберечься от подводной части красных камней, напоминающих колья во рву?

Да.

Да, тело Кассаню ничего не забыло.

Случай это, везение или дед действительно был выдающимся ныряльщиком? Траектория его прыжка оказалась феерически совершенной, он пролетел мимо гранитных пиков и нырнул в водоворот в том самом месте, где утонул «фуэго».

Ничего.

Несколько бесконечно долгих секунд Клотильда ничего не могла разглядеть. Кассаню не выжил при падении. Он прыгнул не для того, чтобы спасти Валу и Пальму. Старик покончил с собой, чтобы не думать о том, что натворил.

За спиной завыли сирены. Хлопали дверцы машин. От топота множества ног завибрировал асфальт. Клотильда на миг повернула голову и снова уставилась на воду.

Значение сейчас имело только бирюзовое море.

Молиться, молиться, молиться.

Молиться о том, чтобы на поверхности появилось тело, вынырнула голова или рука.

На место прибывали новые люди. Среди жандармов были капитан Кадна, сержант Чезаре Гарсия, тут же его дочь Аурелия и Франк.

Муж Клотильды сделал все необходимое. Позвонил в полицию, и там отреагировали мгновенно, но все равно недостаточно быстро. Минуты сейчас равнялись вечности.

Франк взял ее за руку, и она не оттолкнула его.

Вечность.

Средиземное море никогда ничего не возвращает.