– Они правы. Это жуткая дрянь.

Он подошел к мусорному контейнеру, в последний раз взглянул на пакетик с засахаренными каштанами и выбросил их. Закрыл крышку контейнера. Прощайте, каштаны. Прощай, соус-коктейль.

Прибежали девочки и кинулись его обнимать. Прижались к нему – обе сразу. Он целовал их в румяные щечки, ласково гладил по волосам. Близнецы требовали, чтобы он играл с ними в мяч, он пообещал: непременно, но через несколько минут, – а без меня потренируйтесь хорошенько, ладно? Сел рядом с Люси, подвернул брюки повыше.

– Ну и как там с твоим шефом? – спросила Люси.

Шарко смотрел на девочек, Люси никогда в жизни не видела в глазах мужчины столько любви, столько нежности.

– Все кончено. Вчера Мартен подал прошение об отставке. Сломался, не выдержал – за каких-то восемь лет до срока. После всего, что перенес, после всех жертв. Работа его доконала.

– А ты… ты сам? Как будет с тобой? С твоей работой в Нантерре? С нами обоими… Надумал что-нибудь?

Теперь он набрал горсть песка и стал смотреть, как песчинки утекают между пальцами.

– А знаешь, несколько лет назад я же плюнул на все и открыл лавку с игрушками на севере… Потом опять вернулся к криминологии, а потом…

Люси вытаращила глаза:

– Шутишь? Ты – и лавка с игрушками?

Он порылся в рюкзаке и вытащил паровозик с прицепленной к нему черной вагонеткой для угля и дров. Игрушка сверкнула на солнце лакированными бочками.

– Знаешь, как называлась моя лавочка? «Волшебный мир». А теперь ее нет. Теперь на этом месте магазин, где торгуют компьютерными играми.

Люси почувствовала, как в горле встает комок. Шарко говорил так взволнованно!

– «Волшебный мир» – до чего красиво…

Он кивнул, глядя на горизонт так, будто там и происходит самое главное.

– Я в то время хотел изменить свою жизнь, отойти в сторону, заняться дочкой – видеть, как она растет. Я хотел напомнить себе, что был когда-то таким, как она, напомнить себе, что лучшие наши воспоминания – это воспоминания о родителях…

Шарко бережно вернул паровозик в рюкзак.

– Знаешь, а ведь за то время, что было отдано нашему с тобой последнему делу, случилось нечто очень важное. Не стало кого-то, кто занимал большое место в моей жизни. Кого-то, кто, думаю, являлся мне только затем, чтобы объяснять то, о чем я никогда и слышать не хотел.

Люси занервничала: