Шарко не ответил. Что-то в нем переменилось. Он пошел к молу, сначала обычным шагом, потом все быстрее, быстрее, потом побежал. Люси, оглядываясь то вправо, то влево, за ним. Она пробиралась между загоравшими курортниками, на их смазанную маслом кожу летел песок из-под ее подошв, и люди, которых она потревожила, сердились. Когда она добралась до продавца мороженого, кровь стучала в ее висках. Она стала расспрашивать тех, кто стоял в очереди.

– Да-да, я видела девочек-двойняшек, – сказала одна женщина, – они ушли вон туда, к дороге, с каким-то мужчиной.

Люси, уже не дыша, кинулась к шоссе, раскаленный асфальт обжигал босые ноги, но она ничего не замечала. Она бежала по одну сторону мола, Шарко по другую…

И вдруг у нее вырвался крик, вопль, пришедший из глубины веков.

Вопль матери, сердцем чувствующей, что с ее детьми случилось несчастье.