Разделенных сразу после рождения в Casa cuna и проданных двум разным семьям.

Хоть и ложных близнецов, но детей одной крови, которые выросли, даже не зная, что их усыновили.

И теперь, спустя сорок лет, их анализы ДНК объединились при ужасных обстоятельствах.

Разговор вела Камиль. У нее было впечатление, что она держит рыбу, которая вот-вот выскользнет у нее из пальцев. Она сглотнула и задала вопрос, который вертелся у нее на языке:

— У вас есть координаты второго брата?

Доктор Фернандес покачал головой:

— Он не оставил никакого адреса. Всего лишь номер мобильного телефона для контактов.

Камиль стиснула кулаки. Никакого сомнения, что Шарон не настоящая фамилия, а если он так же осторожен, как Луазо или Флорес, то сообщил всего лишь временный номер.

— Откуда вам был выслан образец ДНК? — спросил Николя.

— Из Парижа. К сожалению, округ в программе не указывается. В файле отмечено, что мы связались с ним одиннадцатого февраля две тысячи двенадцатого года, а уже двенадцатого числа он прибыл сюда, чтобы получить координаты брата и матери.

— Но раз так, то вы ведь, наверное, давали ему на подпись официальные бумаги или что-нибудь в этом духе?

— Да, или я сам, или мои коллеги. Но не помню, чтобы я лично этим занимался. Мы принимаем столько народу, что невозможно точно сказать, видел я его или нет. Мы просим удостоверение личности, чтобы заполнить документы, и справку о гражданском состоянии.

— И где эти бумаги?

Фернандес встал:

— Все хранится в соседнем помещении. Секундочку…

Он вышел. Камиль посмотрела на Николя:

— Молись, чтобы сработало! У нас в руках, возможно, третий участник проклятого квартета. Предполагаемый главарь этой банды психов.

Но ее надежды улетучились, когда она увидела сконфуженное выражение лица Фернандеса. Его сопровождала какая-то женщина.

— Ничего не понимаю, папка пропала, — сказал врач.

— Вы в этом уверены?