Рядом с перчатками он заметил банку со скальпелем и маленькими кусочками человеческой кожи. Всмотревшись внимательнее, увидел характерные бороздки: этот психопат срезал себе кожу с кончиков пальцев.

– Он с виду придурок, но это не так. Ум у него организованный, ясный, прилежный. Он точно знает, что делает. Иначе мы взяли бы его гораздо раньше.

Он заглянул в другие части трейлера. На одной стене висела большая карта Парижа. И снова кипы книг, сводившие свободное пространство до минимума. Те же заскоки, та же организованность, скрытая в полнейшем раздрае. Порядок в недрах хаоса. В этом интерьере был весь Мюрье. Самый показательный срез его больного ума. Франк вернулся к Николя в гостиную.

– На вид никаких следов вивариев или блох. Но надо все обыскать, невесть сколько часов придется разгребать это дерьмо. Не понимаю, как можно было нагромоздить столько вещей в такой тесноте.

Николя глубоко вздохнул, положив ладони плашмя на стол.

– Мюрье залег где-то со своими блохами, он наверняка предвидел, что мы придем. Он знает, что загнан в угол. Кремье больше нет, контролировать его некому. Он нанесет удар, как только сможет, Франк. Сегодня вечером, ночью, завтра утром… Он захочет навредить как можно скорее, оставить метку, будет следовать их плану и завершит свою миссию, что бы ни случилось.

Николя отошел от стола и теперь ходил кругами, всматриваясь в кипы бумаг, книги по эзотерике, биологии, медицине, труды по религии и сатанизму, высившиеся стопками до потолка.

– Он захочет наполнить смыслом все это. Свое безумие, свои убеждения. То, что он готовится сделать, будет завершением, кульминацией его мести обществу.

Шарко посмотрел на две смертоносные перчатки и глубоко вздохнул:

– Ответы наверняка здесь, в его логове. Эти двадцать кубических метров листового железа – все, что у него есть, вся его жизнь. Мы должны найти его. Должны узнать, где он нанесет удар.

Он посмотрел на часы: почти полдень.

– И, боже мой, у нас осталось на это всего несколько часов.

103

103

– И ты спустил на нас собаку только потому, что загнал краденую медь?

Сидя на стуле, Альбер Мюрье, дядя, смотрел в пол, точно пойманный с поличным ребенок. Шарко был один с ним в трейлере, он расхаживал взад-вперед, отчего дрожала посуда и ходил ходуном пол.

– Ты имеешь представление, где может прятаться твой племянник?

– Только здесь, больше ему некуда податься. Он что-то натворил?

– Да, много чего. И это очень серьезно.

– Я знать не хочу этого психа. С тех пор как случилась эта штука с языком, я его боюсь еще больше, чем раньше. Так странно жить с кем-то, кто не разговаривает. И что-то нехорошее у него в глазах, когда он на вас смотрит. Чем меньше я его вижу, тем лучше.