Вот уже четверть часа он катил по извилистой дороге, так и не встретив ни одной живой души, с комом в животе, дрожащими руками и каплями пота на лбу – так ему не хватало дозы. Не надо было выбрасывать наркотик. Бешеный хоровод лиц крутился в голове: Камилла, Шарко, Люси, Рамирес, Дюпир, и все тонуло в кровавой бане и взрыве белого порошка. Задыхаясь, он опустил стекла и сделал несколько глубоких вдохов. Почувствовав себя чуть лучше, он глянул на навигатор: оставалось чуть больше двух километров.

Он проехал деревушку. Неяркий свет в тихих домах, обитатели у телевизора… Судя по навигатору, он приближался к шоссе Ле-Шен, асфальтовой полосе с кюветами по бокам, в окружении полей. Глухая дыра в заднице мира. Так он ехал километра три, пока навигатор не велел ему развернуться. Или он что-то пропустил? Но Николя был уверен, что никакого дома не видел.

Он развернулся, чуть ослабив давление на педаль газа, и различил справа грунтовую дорогу, уходящую в глушь. Присмотревшись, он вроде бы разглядел среди полей черную массу, которая могла быть фермой. Он доехал до деревушки и припарковался позади других машин: хотел избежать любого риска, а главное, не желал, чтобы его заметили.

Достал фонарик из бардачка и отключил звук в мобильнике. Маньен, Жак, Паскаль – все пытались дозвониться. Может, думали, что он готов совершить какую-нибудь глупость, но ему было плевать. Быстрым шагом прошел вдоль шоссе, пока не выбрался на грунтовую дорогу. Дул сухой, теплый ветер, насыщенный запахами лета. Чуть дальше, под кусочком луны, вырисовывалась ферма в форме буквы «П», ведущие к ней ворота были заперты на цепь с висящим замком.

Николя прижался к решетке и всмотрелся: мрачные старинные облупившиеся постройки, прилепившиеся друг к другу, большой центральный двор, покосившийся амбар, пристройки с прохудившимися жестяными крышами и торчащими досками. Но ни машины, ни света. Он заколебался, потом пошел вдоль стены, ограждавшей участок, пока не нашел место, где он мог без труда перелезть. Десять секунд спустя он бежал уже с другой стороны, сжимая в руке оружие, на всякий случай.

Золотистый свет смягчал все очертания. Спокойное дыхание природы. Николя старался держаться в тени стен. Вот за это он и любил свою работу. Адреналин, возбуждение и страх тоже. В такие моменты он забывал все остальное и чувствовал себя живым.

Резкое ржание чуть не взорвало ему сердце. Он увидел в стойле абрис лошадиной головы, как в театре теней. Животное повело мордой, пару раз ударило копытом в деревянную дверь своего загона и снова успокоилось.