— Успокойся, блондиночка.

— Нет, и не подумаю! Совсем обнаглел. Он, значит, этакая дама в беде, а нам что? Помирать, пока ты лежишь без сознания?

Я усмехаюсь одновременно со Шрамом. Тот откашливается, и вновь улыбается.

— Макс, могу я попросить тебя за «даму», влепить этой девушке поддых?

— Учти, я смогу дать сдачи, — с угрозой напоминает Кира. — А если серьёзно, то я ночью чуть с ума не сошла. Нельзя же так пугать нас, Шрам.

— Ну, прости. В следующий раз попытаюсь оттянуть обморок до того момента, пока ты не выйдешь из комнаты.

— Как ты себя чувствуешь? — с трепетом спрашиваю я, предотвратив очередной едкий ответ блондинки, и приближаюсь к парню. Его глаза находят меня и становятся грустными. Ему плохо. Я это чувствую, пусть парень и пытается скрыть боль за тенью улыбки.

— Бывало и похуже. Ничего страшного.

— Ничего страшного? — Максим качает головой и тяжело выдыхает. — Прости меня. Это я виноват.

— Не говори глупостей, — почти громко отрезает Стас. — Узнаю, что ты берешь на себя ответственность и не оставлю на твоем теле живого места, понял?

— Но…

— Будь сильным.

Я ошеломленно слышу наставление Шрама, и обеспокоенно вспоминаю свой сон. То же самое мне сказал Леша, прежде чем умереть.

— Что нам делать? — серьёзно спрашивает Макс и смотрит на брата. — Это переходит все границы. Ты в больнице, главарь семьи на свободе. Если ещё нужно залечь на дно — я против.

— Не торопись, — мудро протягивает Стас. — Любимица сказала, что предатель среди нас, так ведь? — Бесстрашный кивает. — Значит нужно вывести его на чистую воду не силой, а хитростью.

— Каким образом?

— У меня есть один вариант. Необходимо обмануть семью. Обвести вокруг пальца. Дать им то, чего они ждут.

— В смысле? — удивляется Кира. — Предлагаешь разогнать стаю?

— Они не этого хотят, — слабым голосом отрезает Шрам. — Их единственное желание — быть центром, быть главными. Какой прок в том, что люди разойдутся по домам и перестанут ходить на испытания? Семья хочет стать лидером, хочет соединить две стаи в одну под своим правлением. Вот их цель.

— Я не понимаю, к чему ты клонишь.