— Кира, — громко дышу. — Что с тобой? Что случилось?

— Стас… он…

Телефон выпадает из моих рук. Я смотрю на Лешу и внезапно взрываюсь плачем. Оказываюсь в объятиях парня, чувствую, как подкашиваются ноги, и испытываю дикую боль во всем теле. Едва не падаю. Ощущаю дикий холод и проваливаюсь в небытие.

Глава 19. Первый снег

Глава 19. Первый снег

Похороны решают провести в субботу.

Я нахожу черное платье. Мама вызывается его погладить. Карина не выходит из комнаты, молчит, иногда плачет. А мне больно дышать, больно ходить, больно даже думать о том, куда я должна приехать через несколько часов.

Смерть Стаса это трагедия не только для его семьи. Это трагедия для всех нас, и поэтому я обязана присутствовать на похоронах. Он сердце стаи, он её душа. Почтить его придет каждый. И мой страх подобных церемоний недопустим.

Мы с Кирой решаем ехать вместе. Её мама подвозит нас к дому Древаль. К небольшому, уютному коттеджу, на набережной Питера. Мы выходим, плетемся держа друг друга за руку. Кира то и дело вытирает лицо, взрывается плачем, затем затихает. Я уже чувствую, как от неё исходит алкоголь, но почему-то не собираюсь сейчас наставлять на путь истинный.

В доме много людей. Все стоят на первом этаже в темной одежде, тихо разговаривают и делятся переживаниями. Я чувствую себя лишней. Оглядываюсь и понимаю, что большая частьиз всех присутствующих вообще понятия не имеет, кем был Стас на самом деле. Они знают общую картинку, знают лишь маску. Но не знают сути. Он ведь и не Стас вовсе. Он Шрам. Шрам!

Вновь слышу, как взвывает Кира. Она безжизненно наваливается на свою мать и прикрывает руками лицо.

Отворачиваюсь. Не могу на это смотреть.

Пытаюсь глубоко дышать, но не получается. Вижу в глубине зала отца братьев. Он бледный, как стена. На его лице нет слез, нет боли. Он молчит, летает в каком-то трансе, вроде бы здесь, но одновременно далеко отсюда. Понимаю, что нужно подойти к нему, но боюсь. Что нужно сказать человеку, у которого умер сын, чтобы ему стало легче? Что?!

Смахиваю слезы.

Начинаю искать глазами Макса. Я не виделась с ним с того самого дня, как узнала о смерти Стаса. Сейчас меня терзает угрызение совести. Я кинула его в момент, когда он так сильно во мне нуждался. Но мне было страшно! Еще никто из близких мне людей не умирал, и я не знала, как надо себя вести с ним рядом. Теперь я жалею, что даже не попыталась облегчить его боль.

Но лучше поздно, чем никогда.

Какая-то женщина вдалеке смотрит на часы. Она нервно осматривается и говорит отцу братьев:

— Мы должны были начать десять минут назад. Где Максим?