Что именно кричал его бывший приятель, Марко не расслышал, однако очевидно было, что крики не помогают, ибо возмездие оказалось столь неожиданным и тяжелым, что Самюэлю пришлось обороняться, прикрыв лицо руками.

Прежде Марко приходилось обворовывать людей, валявшихся на спине; часто это были припозднившиеся пьянчуги, так что это было довольно просто. Но сейчас ему необходимо было дождаться, когда боксирующего мастодонта оттащит от Самюэля галдящая орава, набежавшая поглазеть на происходящее. Это дало Самюэлю секундную возможность подняться и, шатаясь, отодвинуться к толпе собравшихся.

Громила орал, что парня надо задержать и отправить за решетку, но народ проявил милосердие. Марко метнулся к Самюэлю, когда тот протискивался сквозь толпу, чтобы уйти, и запустил руку в его карман. Если Самюэль что-то и заметил, инстинкт побыстрее скрыться возобладал над всеми остальными ощущениями и заблокировал их.

Очевидно, прежде всего он желал поскорее убраться отсюда.

Марко не рассчитывал на благодарность или вознаграждение от здоровяка, который все еще стоял посреди толпы, извергая волнами дикий гнев.

Содержимое ячейки в «Черном бриллианте» оказалось богатым вознаграждением само по себе.

* * *

В Доме промышленности Марко высыпал содержимое полиэтиленового пакета на бетонный пол. В течение некоторого времени он просто сидел и смотрел на множество предметов. Все они казались почти одушевленными на фоне мертвой обстановки. Все оттенки коричневого и красного на холодном сером бетоне. Гордый одержанной победой, Марко извлек из кошельков содержимое, не трогая кредитные карты и удостоверения личности, – и вдруг оказался наедине с более чем девятью тысячами крон, поделенными на пять различных валют.

В какой-то момент чувство триумфа вызвало краткий смешок облегчения, бодро отскочивший эхом от грубых стен; затем взгляд вновь упал на рассыпанную перед ним огромную кучу кошельков, мобильных телефонов и наручных часов.

Внезапно внутри у него воцарилась тишина. Мрачные бетонные плоскости осуждающе возвышались над его головой. Многочисленные светлые окна «Палас-отеля» на противоположной стороне улицы и бегущая строка на фасаде редакции «Политикен» представлялись язвительными взглядами и разоблачительным светом прожектора. Вот перед ним вывалены все эти личные вещи неких людей – кожаные портмоне и массивные телефоны, которые ему не принадлежали, и неважно, кто украл их первым… В этот момент Марко понял, что он не имеет права присвоить себе деньги, добытые Ромео и Самюэлем воровством, избежав соучастия в их кражах.