– Это имена других жертв, да? – (Корсо кивнул.) – Да нет. Пока шел процесс, у нее не было времени даже позвонить.

– А Марко Гварньери?

– Никогда не слышала этого имени. А с какой стати ей говорить об этих людях?

Потому что вы все принадлежите к одной гребаной семейке.

Корсо оплатил счет.

Немного подхалимажа на дорожку:

– Спасибо, мадам, было очень мужественно с вашей стороны поговорить со мной.

– Но вы полагаете, это вам поможет?

– Во всяком случае, теперь я яснее представляю себе ситуацию.

Внезапно Марта отбросила свою бледную надменность и обеими руками схватилась за стол.

– Я рассказала вам все, что знала, – бросила она, наклоняясь к Корсо. – А теперь скажите, как идет расследование – на самом деле.

Корсо несколько секунд смотрел на нее и снова решил про себя, что она не выдержит правды. Макиавеллизм дочери. Ее самоубийство. Масштаб ее мести… Никто не готов выслушать нечто подобное.

– К несчастью, мы больше ничего не знаем. Нам неизвестно, почему убийца выбрал этих девушек в две тысячи шестнадцатом и почему напал на Клаудию сегодня.

– Но Собески никогда не был замешан в этих убийствах?

– Нет, никогда. Я ошибся по всем статьям. Думаю, что настоящий убийца – некто снедаемый ненавистью и он решил отомстить Собески, переложив на него вину за преступления, которые сам же и совершил.

– Почему тогда он выбрал Клаудию?

– Именно потому, что она защищала Собески.

Марта откинулась на стуле, словно отброшенная обратно к своему трауру – и к судьбе, связавшей все ее существование с полным мерзавцем, с которым она всего лишь повстречалась однажды ночью, когда ей было восемнадцать лет.