– Кошмар, – произнес Питерсон, сидевший на стуле у небольшого окна. – Я только что задал поиск на «самоубийство», и компьютер выдал мне горы страниц, на которых Кит пишет о желании покончить с собой и о том, как именно он намерен это сделать. Вот, послушайте: «Выключу свет во всей квартире и останусь в темноте в кои-то веки. Открою баллон с газом, надену на голову пакет и наполню его газом, чтобы заглушить панику. Затем туго затяну шнурок и буду глубоко вдыхать газ, пока не потеряю сознание. Уйду легко, без боли… просто засну вечным сном».

– Когда это было? – спросила Эрика.

– Три года назад, в первые недели их общения, – ответил Питерсон.

– Я задала поиск на «инвалидную коляску» и «инвалид», – доложила Эрика, работая на ноутбуке. – Эти слова лишь мельком упоминаются в сообщениях Совы: один раз она увидела инвалида на улице и пожалела его. Ну и еще одно косвенное упоминание. Он ей не признался.

Несколько минут они читали молча, потом Питерсон сообщил:

– Она рассказывает о том, как муж ошпарил ее кипятком. Примерно в тот же период. Он пытался ее изнасиловать. Она убежала и заперлась в ванной. Он вломился к ней туда с кастрюлей кипятка, заехал кулаком по лицу, потом засунул в ванну – она была в полубессознательном состоянии, – раздел и стал медленно лить кипяток на ее голое тело. Она говорит, что ожог был очень сильный, но к врачу она обратилась только через неделю и то лишь потому, что раны начали гноиться.

– Она сказала, кто он? Назвала имя врача? – спросила Эрика.

– Нет, но говорит, что доктор не поверил, когда она сказала, что муж умышленно ее обжег.

Эрика в ужасе посмотрела на Питерсона.

– По ее словам, доктор решил, что препараты, которые она принимала при хронической бессоннице, вызвали у нее галлюцинации… Она прежде уже обращалась к нему с подобными ожогами, когда случайно наполнила ванну кипятком и залезла в нее. Муж уже раньше рассказывал врачу про ненормальные выходки жены, которые довели ее до психушки.

– Боже, – выдохнула Эрика. – Он поверил мужу, а не ей…

На улице стемнело, в открытое окно доносился тихий плеск прибоя.

– В прессе людей всегда называют чудовищами, и мы тоже оперируем этим словом, – сказала Эрика. – Но ведь чудовищами не рождаются. Крошечное дитя не может быть чудовищем. Человек появляется на свет добрым и хорошим. Это жизнь и обстоятельства превращают его в монстра.

Ноутбук Питерсона пикнул.

– Это Кит. Он начал переписываться с Совой.

Глава 74

Глава 74

Кит сидел за компьютером в своей крошечной гостиной. Включенные лампы, казалось, светили прямо на него, и он обливался потом, стекавшим с его жиденьких волос на черное сиденье из поливинилхлорида. Эрика с Питерсоном сидели на складных стульях у него за спиной.