Но чтобы чуток, на сон грядущий, накатить у него или у нее? В этом, собственно, ничего дурного нет.

Роб толкнул дверь, и они вдвоем вышагнули в прохладу весенней ночи.

Сунув руки в карманы, Джессика остановилась возле бордюра, вполглаза высматривая такси, а вполуха ожидая, не предложит ли он чего.

– Как здорово, что я все же решился спросить, свободен ли рядом с тобой стул, – сказал Роб.

– Да, в самом деле хорошо, – откликнулась Джессика. – Вечер реально был приятный.

«Ну давай же, продолжай. Я шлю тебе сигнал. Если б я хотела, что на этом у нас всё, я бы уже распро…»

– Слушай, а что, если мы, несмотря на поздний час, немножко прогуляемся? Ты не против?

Роб протянул руку (пока самый отважный ход с его стороны), и она немножко расслабилась.

– Прогуляться? А что, классная идея.

Она взяла его за руку, чувствуя под рукавом тугие веревки мышц.

– Допустим, к реке, – предложил Роб. – Ночь-то какая дивная.

По Вест-Фултону они направились на восток; облака в ночном небе мутновато подсвечивались отражением городских огней.

– Забавно, – произнес Роб, когда они проходили под автострадой Кеннеди. – Я уже три понедельника подряд провожу как сегодня. И хоть бы одна из женщин пригласила меня присесть. Ты первая.

– И хорошо, что так поступила, – сказала Джессика. – Я тоже часто так выхожу.

– Сама, одна?

– Ну да. Ведь… так сложно с кем-то познакомиться.

– Познакомиться с тем, с кем надо.

– Точно, – грустно усмехнулась она. – Все такие неискренние. Фальшивые.