Джонни взглянул на великана.

Штык вошел в землю.

Над усыпанными воронами деревьями сбивались темные грозовые тучи, а паренек все копал и копал горячий песок.

* * *

Когда он выбрался из ямы, солнце едва просвечивало сквозь край надвигающейся тучи. Ветер трепал верхушки деревьев. В воздухе висел сильный запах озона.

– Гроза идет, – сказал Джек.

Размерами и формой яма получилась правильная, хотя могла бы быть и поглубже.

– Вот так вот, – сказал Джонни. – Все, что могу.

– У меня есть веревка. – Фримантл показал на гроб.

– Хорошо.

Они передвинули гроб к краю могилы, протянули веревки через металлические ручки и опустили гроб. На дне свежевыкопанной, неровной ямы он выглядел жалким и нелепым. Царапнув по днищу, веревки вытащили наверх, и Фримантл ловко, хотя и медленно и аккуратно, сложил их.

– Остальное я хотел бы сделать сам. В сарае сухо. Если хочешь отдохнуть. – Он кивнул и посмотрел на низкое, багровое небо. Листья на деревьях отливали серебром. – Она не любила грозу. – Повернулся и поднял лопату. В подбрюшье туч блеснула желтая вспышка.

– Молния, – сказал Джонни.

Но Фримантл не торопился. Собрав пригоршню земли, он бросил ее в могилу. Ветер набирал силу, и листья дрожали и шумели.

– Молния. – Фримантл бросил на гроб дочери еще одну пригоршню земли. Джек уже стоял за калиткой, но Джонни не спешил. Ливай застыл над могилой, не отводя глаз от гроба дочери. – Господь шумит, как мой отец.

– Правда?

Великан кивнул.

– Не то что другой голос.

– Другой голос?

– Мягкий, как шоколад на солнце. Тягучий и сладкий. Глотать трудно. – Он снова посмотрел на грозовое небо. – Я слышу его, когда вороны подлетают ближе.