Холлоуэй сдержанно улыбнулся.

– Нам нечего обсуждать вне судебного разбирательства, детектив. Ни моих служащих, ни ваше расследование, ни ваши достойные жалости предпочтения. Ни Кэтрин Мерримон или ее ублюдочного сыночка.

Хант выдержал до конца его взгляд и резко повернулся.

– Да, кстати, – добавил Кен. – Вам, пожалуй, стоит знать, что Кэтрин Мерримон отказалась видеться со мной. Сменила замки. У нее истерика. Как обычно.

Хант остановился. Вернулся к столу.

– Это правда?

– Сегодня утром мы составили требование о выселении арендатора. Через тридцать дней ее выставят на улицу.

– Ничего, переживет.

– Неужели?

Поле зрения странным образом сузилось, так что Хант видел только масленую ухмылку Холлоуэя. Кто-то потянул его за пиджак.

– Идем, Клайд, – сказал Йокам и повернулся, но Хант остался на месте.

– Все ваши охранники носят оружие? – спросил он.

– Я не стану отвечать на ваши вопросы. И уже, по-моему, выразился на этот счет достаточно ясно. – Заметив, что детектив смотрит на охранника, Холлоуэй добавил: – И он тоже ничего вам не скажет.

Брюс молчал, стоял вытянувшись, но как только Хант отвернулся, положил палец на рукоятку пистолета.

– Всего хорошего, детективы, – кивнул адвокат. – Секретарь внизу отметит вашу парковку.

Они прошли к выходу – сначала по мягкому ковру, потом по звонкому дереву. Створки лифта разошлись и снова сошлись.

– Милый офис, – заметил Йокам. Хант промолчал, только стиснул кулаки так, что ногти вонзились в ладонь. – Приятный вид.

Детективы миновали секретаршу, которая проводила их сердитым взглядом, но ответного внимания не удостоилась. Выйдя на тротуар, они остановились перед нависшим над ними темным высоким зданием. Воздух был заряжен электричеством, и его энергия, казалось, передавалась голосу Ханта.

– Видел?

– Видел.