– Они уже столпились там, у входа. С десяток машин. Ты их видишь?
– Про меня пока не знают. – Йокам имел в виду Мичума и стрельбу в доме. – Через переднюю дверь я не пойду, даже если ты мне заплатишь.
Хант знал, что будет дальше. Детали выйдут наружу, история разрастется, и его друга прожуют и выплюнут.
– Ждать им недолго, скоро получат свое.
Йокам кивнул и снова посмотрел на заднюю стену здания полицейского участка.
– Поскорей бы уж все это закончилось.
Они вместе пересекли парковочную площадку, но напряжение и настороженность остались как напоминание о ночном звонке и о том, что было и не было сказано. У двери Йокам остановился.
– Я опять про прошлый вечер, – смущенно сказал он. – Нашло что-то, помутнение… Понимаешь? – Хант начал было что-то говорить, но Йокам недослушал, открыл дверь и боком шагнул внутрь. – Делай, как считаешь нужным.
Воздух внутри разве что не трещал от напряжения – Хант видел это в особой порывистости движений, в том, как обратились к ним все взгляды. Йокама встретили как героя. Ему пожимали руку, его хлопали по спине. Полицейские ненавидят педофилов, а в доме Мичума обнаружилась целая сокровищница изобличающих улик, самой пугающей из которых была толстая стопка фотографий, сделанных с записей камер наблюдения торгового центра. Девочкам на них было от десяти до пятнадцати – юные, со свежими лицами, неловкие. Одни сидели за столиками в фуд-корте, другие спускались или поднимались на эскалаторе.
На фотографиях Мичум делал надписи черным маркером: «
На некоторых снимках в нижнем углу значился адрес. Девочки жили на тихих улицах, далеко от центра. Кое-где под лицами или именами стояли цифры – возраст: «
Большинство копов улыбались и не скрывали радости, но не шеф. Бледный, с лихорадочными ярко-красными пятнами на мясистых щеках, он стоял в дверях своего кабинета, поглядывая то в одну, то в другую сторону. Уже сейчас, в четверть восьмого, на его рубашке проступили пятна пота. За спиной у него мелькали тени. Странные люди в темных костюмах. Люди, похожие на копов.