– Она волнуется, а вы – нет.

Кросс переступил с ноги на ногу, и Хант понял, что детектив не просто беспокоится, а всерьез испуган.

– Вы мою жену знаете?

– Встречался как-то несколько лет назад.

Кросс кивнул.

– Она сильно переменилась за последние годы. – Помолчал, будто преодолевая какое-то сопротивление внутри себя. – Стала очень религиозная. Если взять последние часов тридцать, то она и не спала, и не ела по-настоящему. Опасается, что он может быть с мальчишкой Мерримонов. Если б я мог сказать ей…

– А почему она так этого опасается? Почему опасается Джонни?

Кросс озабоченно оглянулся и, понизив голос, сказал:

– Твердит, что у Джонни тьма в душе. Вроде пятна. Знаю, знаю, – тут же добавил он извиняющимся тоном, – но что есть, то есть. Считает, что Джонни плохо влияет на Джека, и это беспокоит ее больше всего. Немного не в себе, понимаете… – Он прищурился и наклонил голову. – Ей нелегко приходится.

– Печально слышать. – Хант помолчал. – А вы переживаете за Джека?

– Ну у него и раньше такое случалось. Обычные мальчишеские закидоны. Но две ночи назад, если это было две ночи назад… Нет, это уже что-то особенное.

– Из-за чего вы поругались?

– Джек преклоняется перед Мерримоном. Серьезно. Относится к нему как к брату. Как к святому. И я ничего не могу с этим поделать.

– Поэтому вы и поругались?

– Джек – слабовольный. Больше похож на мать, чем на брата. Всего боится, его легко увлечь. Пусть даже моя жена не всегда рассуждает здраво, факт остается фактом – Джонни действительно оказывает на него дурное влияние. Правил для него как будто не существует. Знаете, с ним что-то не так. В общем, я велел Джеку держаться от него подальше.

– Джонни – хороший мальчик, но оказался в сложной ситуации и разрывается на части.

– Вот именно. Подвинулся рассудком.

– Он перенес психологическую травму.

– Вот и я про то же самое.

Хант постарался скрыть раздражение. Не все видели Джонни таким, каким видел мальчика он.