– Ваша честь, свидетель заявил, что входил в огромную преступную организацию, что был наемным убийцей русской мафии! Совершенно понятно, что в таких организациях случается со стукачами!

– Нет, ваша честь, это не так. Свидетель не давал никаких показаний, свидетельствующих о своей принадлежности к такой предположительно существующей организации. Я специально уделил этому такое внимание в ходе допроса, предоставил ему любую возможность это озвучить, чуть ли не по буквам – наркотики, проституция, отмывание денег, заказные убийства. Свидетель ничего нам не сказал. Отказался отвечать на любые вопросы, связанные с этой организацией. Присяжные не услышали ни одного свидетельства в пользу существования смертельных угроз, более того – свидетель сам отрицает, что получал их. Обвинение ввело в заблуждение присяжных и суд. Ваша честь, мы не утверждаем, что окружной прокурор умышленно ввела в заблуждение жюри, но подобное искажение фактов несомненно настроило присяжных против моего клиента.

Я повернулся к Мириам.

– Мы убеждены, что это искажение было непреднамеренным и вызвано вполне невинными причинами, и если обвинение сделает правильные выводы и запросит пересмотр дела, то я постараюсь убедить своего клиента не подавать жалобу за неправомерные действия со стороны прокуратуры.

Мириам пинком отбросила стул и вихрем налетела на меня, не обращая внимания на призывы судьи оставаться на месте. Она знала, что я прав, и это ее убивало. Как бывалый, закаленный в судебных битвах юрист Салливан знала, что Пайк в жизни не рискнет доводить до вердикта дело, которое тут же развернут на апелляцию с огромными шансами эту самую апелляцию выиграть.

– Сволочь! Что ты вообще творишь? – взвизгнула она.

– Для тебя же стараюсь, Мириам. Ты и так уже почти все прочихала. Давай сворачивайся. Нарой другого эксперта по почерку, начинай по новой. Я, конечно, и сам мог бы просить пересмотра. Но если ты сама это сделаешь, то повернешь уже как хочешь, даже как умный ход будет выглядеть – эксперт-то твой сдулся…

Она помотала головой.

– Тебе конец, Эдди! Я сделаю все, чтобы в следующий раз сдулся как раз твой клиент, причем по полной программе! Надеюсь, это тебя порадует – отныне ты у прокуратуры навсегда в черном списке, пожизненно!

Действуй я обычным порядком, мне пришлось бы еще отвечать на вопросы, почему я добиваюсь пересмотра дела для своего клиента. Вынудив обвинение подать такое ходатайство за меня, я немного дистанцировался от той бури насилия, которая неминуемо должна была в самом скором времени грянуть.