Он побежал вслед за Виктором по направлению к хижине. Кабан с простреленным брюхом лежал на земле, прерывисто дыша. Рядом стонала и что-то бормотала Селеста, положив одну руку на шерсть зверя и стиснув в другой свою трубку. Адамберг осмотрел ее. Убийца полоснул ее из автомата по бедру. Ей повезло больше, чем Марку, артерия вроде не была задета, но не факт.

– Дать ей воды? – спросил Виктор.

– Главное, не сдвигай ее с места. Поговори с ней и следи, чтобы она не заснула. Дай мне свою рубашку.

Адамберг обвязал тканью рану и затянул до упора. Потом снял с себя майку и отдал ее Виктору:

– Приложи Марку к ране. Он истекает кровью.

Заслышав вдалеке сирену, Адамберг надел пиджак на голое тело и побежал навстречу спасателям. Он попросил их доехать до опушки, а оттуда повел двух мужчин и женщину по лесной тропинке. Селесту погрузили на носилки и тут же унесли.

– А где второй пострадавший? – спросил женщина, оставшаяся на месте.

– Вот, – сказал Адамберг, показывая на кабана.

– Вы издеваетесь?

– Давайте носилки! – крикнул Адамберг.

– Тише, месье, прошу вас.

– Комиссар. Комиссар Адамберг. Принесите носилки, умоляю, спасите же его, черт побери!

Женщина успокаивающе подняла руку, покачала головой и позвонила в ветеринарную неотложку. Еще через десять минут унесли и Марка. Адамберг опустился на колени, подобрал трубку Селесты, поднялся и посмотрел на Виктора. Комментарии были излишни, они стояли друг напротив друга, истекая потом, с искаженными лицами.

Во флигеле врач перевязывал лежащему на полу убийце раны на руке, коленях и икре, а тот беспомощно мычал.

– Ваша фамилия, бригадир? – спросил Адамберг.

– Дрийо. Увидев, что происходит, мы априори решили, что этого типа надо обезвредить. Вы комиссар, а он держал в руке автомат. В чем, собственно, и заключался анализ ситуации. Но я не зря сказал: априори. Не говорите никому, что мы стреляли без предупреждения, у нас просто не было времени.

– Я скажу, что вы предупредили, прежде чем выбить окно.

– Спасибо. Но мы не можем забрать его, не зная, что к чему.

Адамберг рухнул в кресло, которое чудом уцелело под пулями. Как бутылка вина, когда погиб Анжелино Гонсалес.