Тот самый пистолет, который он засунул себе в рот, а потом приставил к виску, когда сидел на полу и смотрел на свою мертвую дочь.

Тогда он не нажал на спуск и до сих пор не знал точно почему. С безупречной памятью не пришел безупречный разум или непоколебимые решения. Иногда совершенство на одном конце уравнения оставляет поразительную погрешность на другом. Возможно, это естественный баланс.

Так или иначе, в ту ночь он себя не убил.

Но сегодня другая ночь, правда?

Амос передернул затвор и услышал, как патрон мягко вошел в патронник. Затем сдвинул предохранитель и приставил пистолет к правому виску.

Найди смелость. Не будь трусом, братан. Закончи все сейчас.

Декер думал, что в самоубийстве должны быть и смелость, и трусость. Хватит ли у него обеих? Или нет?

Однако он думал, что справится. Во всяком случае, сейчас.

Амос закрыл глаза. Палец подполз к скобе, потом к спусковому крючку. Немного надавить, и все закончится. Самая узкая щель в мире, между пальцем и спуском. Простейшее движение — согнуть указательный палец и нажать. Люди делают это ежедневно, только не с оружием.

Декер попытался очистить ум, расслабиться и просто отпустить все то, что привязывало его к этому миру. Не так уж много. Что вообще у него осталось?

Перед мысленным взором всплыл образ сначала Молли, потом Кэсси. Два кадра памяти, которые он никогда не отпустил бы, даже если б смог избавиться от остальных.

Он удержал эти образы. Его ЦВМ моментально замер.

Стук в дверь заставил его открыть глаза. Он не пошевелился.

Стук повторился.

— Амос? Амос, я знаю, что ты там. Пожалуйста, открой дверь.

Образы Кэсси и Молли задержались еще на мгновение, а потом кадры сдвинулись и их место заняли другие картинки.

Декер встал и открыл дверь.

Капитан Миллер — воротник пальто поднят, на ногах старые галоши.

— Я хочу поговорить с тобой, — сказал он. — Прямо сейчас.